– Ох, а я уж думала, вы применили ко мне свою силу.
– Какую ещё силу? – рассеянно моргнул Вешников.
– Никакую, – насупился Логарифм.
– Значит, усатый-полосатый может командовать женщиной? – промурлыкал Тым. – Нравиться ей, когда захочет, и не нравиться, просить сварить нувкурак из мяса кита, приласкать там, где хочется…
– Вот-вот, – усмехнулась Кира.
– А что именно вы можете?
Беркутов закатил глаза. Даже вроде бы покраснел, если он вообще был на это способен.
– И почему мне достались животная? – пожал плечами Тымнэвакат. – Почему я понимать их язык и так плохо понимать человеки?
– Потому что, если бы тебе достались люди, ты бы их покалечил, – не отрывая глаз от журнала, вставил монах.
– Ай-ай, какой отец Ануфрий строгая!
– Я просто реально смотрю на вещи.
– И что же вы там насмотрели? – поинтересовалась Кира, кивком показывая на стопку газет.
– Прелесть нового мира в том, что одновременно со спячкой закончились войны. В этой статье описан случай, как командир правительственного отряда в Йемене, отправился уничтожать группу повстанцев. На замаскированной базе они не встретили никакого сопротивления. Командир решил первым пойти в разведку. Где-то на полпути он понял, что никто его не прикрывает, но возвращаться не стал. Да и прикрывать-то было не от кого. Повстанцы спали на вышках и у ограждений, в столовой, оружейной и прямо посреди базы, под палящим солнцем, кто-то безоружный, кто-то в обнимку с АК-47 или гранатомётом. Командир, к слову, оказался человеком чести и не тронул спящих. Связь с командованием подозрительным образом прекратилась. Когда он вернулся на исходную, его отряд почивал так же сладко, как и противники. По-видимому, он успел рассказать эту историю журналистам. Газета последняя, в ней уйма опечаток и текст напечатан криво, будто вся типография надралась.
– Военные волнуют меня больше всего, – задумчиво пробормотал Логарифм. – Чудо, что все мы ещё не взлетели на воздух. Ведь боеприпасы с недавнего времени доступны любому.
– «Любых» осталось не так уж много, – заметил Вешников, делая новый глоток из ажурной чашечки, расписанной под кружево.
– Где вы достали эту нелепицу? – вскинул бровь Беркутов.
– В сувенирной лавке, где же ещё? Ленинградский фарфор, между прочим.
– А кофе где откопали?
– Он желудёвый, – неловко кашлянул сомнолог.
Логарифм поморщился.
Кира подошла к говорившим, укуталась в вязаную кофту, взятую в том же чудесном бутике.
– Как ваша супруга?
– Всё так же, – вздохнул Вешников.
– Вы… оставили её одну?
– Хм, да. Одну. Её состояние стабильно, если можно так сказать. И мне даже ничего не нужно делать, чтобы его поддерживать, если вы понимаете.
Сомнолог поёжился, оглянулся, всмотрелся в сумрак коридора, который вёл в просторный холл с прозрачным куполом. Зал, в котором некогда сновали туристы и пассажиры, а