Леха смотрел на меня с интересом.
С видом оскорбленного достоинства, я опять засобирался. Напоследок, правда, решив немного оттаять:
– Ты все же подумай о моем предложении… – это я Лехе.
А он молча показал мне фотку и мило улыбнулся.
Еще один гад на мою бедную, отчасти седую, голову…
Тима в гостинице не было. Естественно, никаких следов он не оставил. А мне что делать?.. И я решил посетить маман.
Она, как ни странно, была дома одна.
– А где твои альфонсики? – меня так и распирало от любопытства.
– Надоели… – она махнула рукой. – Что, опять куда-то вляпался?..
Я изобразил удивление. Но ее-то не проведешь…
– Тебе же уже как-то объясняли, что эти игры для профессионалов, – назидательно выдала маман. – Может, наконец, успокоишься?..
– Это ты о чем?..
– О твоей новой модели. Смотри, один раз уже почти попал под раздачу… А если в следующий не повезет?..
Я засопел. И откуда она все знает?
– Работа такая…
Еще и мысли читает!..
– Ладно, – маман посмотрела на меня как на дитя неразумное. – Если что – иди в полную несознанку…
– А что – если?..
– То… Но здесь пока еще никто не знает, что он – это он. Да и всякие там, вроде твоего Петровича, только очень слегка подозревают… Думаю, пока все обойдется…
– Мне-то что делать?..
Она пожала плечами:
– Езжай лучше домой. Мне спокойнее, когда ты далеко от Парижа…
Вот так всегда…
И я засобирался домой. Тим признаков жизни не подавал. Леха тоже. А уж про интерполовцев и говорить нечего…
Дома меня ждала записка от Олега. В его обычной манере – при полном отсутствии знаков препинания. Она невинно лежала на столе, придавленная для верности статуэткой льва, которую он мне подарил в незапамятные времена. Если не считать, что у него нет ключей от моей квартиры, то все очень даже мило… Он ждал меня вечером. В ресторане.
Я слегка напрягся. Что-что, а встречи в точках общепита в последнее время как-то не вызывают приступов энтузиазма…
Олег был подозрительно любезен. Это сразу вызвало переполох в моей истерзанной душе.
– Как Париж?..
Я пожал плечами:
– Как всегда…
– Ну да… Со стрельбой, кровью, мозгами по стенам, и одежде молоденьких лейтенантиков…
– Ревнуешь, что ли?.. Ну, прикупил мальчику новую одежду – ничего личного. Впечатлительный больно…
– Да уж… Ты бы мог ходить прямо так, стирать-то лень…
– Гад ты, Сикорский. А кто твой обрыганный китель стирал?..
– Потому что у тебя тогда чуть ли не у единственного автоматическая машинка была…
Вот она, людская благодарность!
– Ладно, закончим ностальжи… Где он?
Удивление изображать я не стал – с этим бесполезно, и честно пожал плечами.
– Верю. Появится – привет передай…
Я