Наша способность по-разному воспринимать мир левым и правым полушариями отчасти отражает это условное разделение на волну и частицу. Когда вступает в права правополушарное восприятие мира, мы восприимчивы и настроены на чувственные, эмоциональные, телесные и другие волны и ритмы. А левополушарность помогает нам воспринимать дискретно, выделять отдельные части, осознавать и концептуализировать.
Во время сна психика пытается компенсировать педалирование левополушарного способа дневного существования, навязанного социумом, и дает больше прав правополушарному.
Правополушарность отражает текучесть и непрерывность психических процессов. Вот почему подобные переживания так далеки от левополушарных, которые легко описать с помощью привычных дискретных понятий.
У человечества есть не так много слов, которыми мы можем описать всю палитру чувственных и других «волновых» переживаний. А то, что человек (пока) не может описать привычными словами, кажется ему недостоверным.
Исследователь духовного опыта Китая Владимир Вячеславович Малявин по этому поводу заметил: «Во сне, освобождающем нас от рационального самоконтроля, мы воистину открыты метаморфозам бытия и способны открывать для себя бесчисленные жизненные миры. Мир грез в китайском понимании есть непосредственное раскрытие творческой, или, как говорили в Китае, „небесной“ силы жизненных метаморфоз».
И чем больше мы погружаемся в стихию непрерывных волновых процессов, тем острее ощущаются неточности и нехватка слов и понятий – для их описания. Вот почему этот опыт так часто описывается через метафоры, аллегории, притчи и афоризмы.
Мы будем обращаться к волновым процессам, отраженным в сновидении на всех, но особенно на втором слое Символопластики, а еще – обращение к парадоксам, мифологии, афоризмам и прочему будет уместно и в этой книге.
По мнению Малявина, «Афоризм примечателен тем, что обрывает поток суждений, ставит предел слову (недаром само слово афоризм по-гречески выражало идею очерчивания границ). Афористическое высказывание как бы завязывает „цепь мыслей“ в узел: не нуждаясь в доказательствах, оно отсылает не к другому суждению, а к смыслу, схороненному в нем самом, хотя и лежащему за пределами наличного, общепринятого значения слов».
Для решения более сложных задач, когда для передачи ценного опыта другим людям требовалось сохранить не только сухую информацию об удивительных открытиях и догадках, но и другие ее аспекты, например, текучесть, непрерывность психических процессов и живую спонтанность, только афористичности бывало недостаточно.
Для этой цели древние эллины обращались к движениям и танцам в мистериях, а даосы прибегали к пластическим формам выражения сложных даосских идей в практиках тайцзицюань через серию сплетенных