Рерих был удивлен столь вольным заявлением чужестранца. Несколько мгновений он размышлял, затем решил согласиться на условия просителя.
– Что ж, вы застали меня в подходящем расположении духа, господин Ормонт. Мне любопытно, что вы можете предложить. Оставьте нас!
Последние слова были обращены ко всем присутствующим, кроме Мальстена.
– Ваше Величество, разумно ли… – попытался возразить советник, однако Рерих угрожающе прищурился и властно приподнял руку.
– Это приказ, – строго оборвал он, и более никто не посмел ослушаться.
Советник, проследовав к двери последним, с неприязнью посмотрел на Мальстена, однако не сказал ему ни слова.
Как только король остался с визитером наедине, он вопрошающе кивнул:
– Так с чем же вы ко мне пришли, господин Ормонт?
Мальстен сделал шаг к монарху и решительно посмотрел в его темные глаза.
– Я хочу вступить в ряды войск Анкорды, Ваше Величество. Сражаться за вас на войне.
Рерих даже не попытался скрыть свое разочарование.
– Это и есть цель вашего визита, ради которой я приказал всем удалиться? Дело, которое не терпит свидетелей? Вы имеете наглость насмехаться надо мной?
Король явно начинал злиться, и Мальстен поспешил успокоить его.
– Все не совсем так, как Вы подумали, Ваше Величество, – произнес он, продолжая пристально смотреть монарху в глаза. – Видите ли, я не совсем обычный боец, как может показаться на первый взгляд. Я имею смелость предполагать, что мое присутствие поможет Анкорде победить в войне и соблюсти те интересы, что она преследует.
Рерих недоверчиво прищурился.
– И как же ваше присутствие поможет?
Мальстен прерывисто вздохнул.
Пришло время рискнуть всем.
– Я данталли, – тихо сказал он. – При аресте моей семьи Красный Культ не добился, чтобы меня выдали. Но в самих подозрениях на мой счет жрецы не ошиблись.
Брови Рериха изумленно поползли вверх.
– Удивительно, что они не пустили вам кровь, – понизив голос до басовитого шепота, заметил он.
– У них не было таких полномочий: не нашлось доказательств, которые бы позволили им пускать кровь герцогу. К тому же, я был в Нельне, и у них не было оснований вызвать меня для допроса.
С каждым словом Мальстена Рерих Анкордский все больше хмурился. Данталли говорил спокойно, но кипевший в его душе гнев ощущался даже на расстоянии, и Рерих пока не был уверен, что этот гнев – не повод как можно быстрее позвать стражу.
Мальстен напряженно выпрямился, готовясь опутать монарха нитями в случае необходимости. Он понимал, что ставит на карту свою жизнь. Перед тем, как явиться в анкордский дворец, он не раз продумывал, как ему следует поступить, каким именем назваться, и пришел к выводу, что использует настоящее. Чтобы добиться своей цели, необходимо было иметь соответствующее положение в обществе, без этого Рерих его бы попросту