– Но ты ведь много читаешь, пишешь, – изменил тему дневальный, начиная хитрить, – платить не надо, там мест много свободных, а расположить некого, а ты спокойный, никуда не влезаешь, тебе мешать никто не будет, читай себе, пиши.
– Хорошо, – согласился субъект, поняв, что не отстанут, а переложат и без его согласия, а так хоть выбор будет лечь на первый ярус.
Расположившись посередине маленькой секции, напоминающей комнату квартиры, в простонародии называемой кубриком, субъект испытывал какой-то дискомфорт.
Пытаясь разобраться в причинах, уселся на кровать, оперевшись спиной о подушку, в таком положении удобно просматривалась вся секция.
Справа от него, ближе к выходу, находились «обиженные», контингент разряда гомосексуалистов, которые забавлялись игрой компьютерной приставки по телевизору. В этой же стороне, ближе к окну, угол занимали лидеры низшего ранга, председатели незначительных секций спорта, досуга и так далее.
Левую сторону углов занимали проплаченные блатные, которые только что принесли телевизор и занимались настройкой антенны.
Тут же в проходе, разделённой тумбочкой, субъект обнаружил Новгородова, который принёс заваренный чай.
Он уже давно привлёк внимание субъекта высоким лбом и атлетическим телосложением, первоначально говорившими о широте взгляда человека. Но по мере общения субъект понял ограничение – высокий лоб являлся лишь причиной редкости волос, а атлетическое телосложение сводилось только к разговорам о спорте. Являясь поклонником Шварценеггера, он, бесспорно, преуспел в разновидности культуризма. Порой, выходя на спортплощадку, мог от груди выжать сто сорок килограмм, раз пять, шесть, отражая рабочий вес нагрузки. А вот маленькие поросячьи глазки на размытом лице говорили о внутренней хитрости данного человека, напоминая оперативного сотрудника, использующего практику с подтекстом.
– А я тут живу, – заметил Новгородов, предложив распить «заварку» чая.
– Давай разопьём, – ответил субъект, желая отвлечься от тягостных мыслей неудобства нового расположения.
Выпив чай, Новгородов тут же закурил сигарету, предложив субъекту.
– Тут можешь курить смело, – заметив смятение субъекта, ответил Новгородов, – блатной ведь кубрик, так что расслабься, никто тебе ничего не скажет.
И тут субъект понял причину дискомфорта.
В этом кубрике все вели себя слишком вольготно с завышенной демонстрацией крутизны друг перед другом.
А будучи крадуном на свободе, субъект бывал в разных квартирах.