– Бога нет, – услышав слова Платона, прервал свою речь Николай, – а все церкви мы разрушим и вместо них построим школы, библиотеки, большие дворцы для народа….
– Конечно, – перебил его громко Платон, – Бог запрещает убивать, а у вас впереди постоянная война со своими ближними. Вам нужно море крови, чтобы потом посреди этого моря построить райский остров, так? Ты, Колька, что-нибудь читал про Французскую революцию, а?
– Да, а что? Это – великий пример для нас.
– Изучи на досуге потом, когда вместо церкви построишь библиотеку, чем она закончилась. Если вам все же удастся взять власть в стране, то вспомни наш этот разговор, когда твои же «товарищи» объявят тебя врагом и запихнут твою глупую голову под гильотину.
Николай встал и злобно пронзил взглядом своего брата.
– Иных слов я от тебя и не ожидал, – сказал он и зашагал в сторону овина Семена.
– Ладно, – спокойно вздохнул Платон, – я так понял, что скоро ты придешь меня убивать вместе с твоим другом Яном.
От этих слов Николай встал как вкопанный и стал ждать, что скажет брат еще.
– Только зачем ты позволил Семену вырубить кусты сирени и шиповника, посаженные Катей, а, Колька? – продолжил Платон. – Они-то чем помешали делу твоей революции? Межу, проложенную нашими родителями, тоже почему-то порушили вместе с Семеном: была красивая тропинка, приятная беседка среди зарослей сирени – почему, чтобы что-то сделать, вам обязательно нужно все вырубать?
Николай так и не повернулся лицом к брату: простояв с минуту спиной к нему, ничего так и не сказав в ответ, он заторопился прочь и скрылся за постройками соседа Семена.
Платон, проводив взглядом Николая, остался сидеть, погруженный в тяжелые, хаотично сменяющиеся друг за другом, мысли. То, во что фанатично верил Колька, казалось абсолютно фантасмагоричным, но разве мог хоть один человек в здравом уме не только в Российской империи, но и во всем мире, еще год назад даже предположить, что царь вот возьмет и откажется от престола? Но это произошло! И Николай так твердо говорил слово «мы», когда речь зашла о власти в стране, что Платон даже сжался от этого слова во время разговора с братом, словно попал под тяжелый пресс. Неужели они почти уже взяли действительно власть в государстве в свои руки? Он между делом в свое время пытался вникнуть в идеологию социал-демократов, но посчитал ее совершенно утопической, особенно в такой патриархальной стране, как Россия. Да, они убили царя Александра Второго, потом убили его пятого сына, Сергея Александровича, но эти террористические акты, на его взгляд, лишь говорили о том, что такие люди никогда не могут стоять у власти. И вот не кто иной, а его родной брат – один из этих террористов-большевиков – без тени сомнения и без зазрения совести говорит, что Бога нет, что всех, кто мешает новой жизни, необходимо просто взять и ликвидировать, а всю частную собственность