По северному Кольцевому пути – судоходному каналу, опоясывающему половину горизонта, Надсон гонял баржи с углем. Об этом, по-моему, знали все, кроме книжного червя Милфорда. А в двадцатых числах июня в канал начинали сбрасывать талые воды с Свальбардского горизонта, где в это время размораживаются для профилактики морозильные отсеки. Кольцевой путь в июне и июле обычно переполнен, и движение по нему затруднено из-за сильного течения.
Стена воды надвигалась стремительно. Ревущая, серо-желтая, пенная. Бежать было бессмысленно. Я успел разглядеть, как мелькают в круговерти куски породы и части механоидов. Секунда-другая, и меня заключило в цепкие ледяные объятия.
…Ударили по щеке.
Один раз. Второй. А потом я, не открывая глаз, перехватил руку, обтянутую влажной замшевой перчаткой.
С усилием разлепил веки. Надо мной нависала борода Декстера Льюиса – управляющего концерна «Надсон и Сын».
– Кто… еще… уцелел? – выкашлял я по слову, опережая возможные вопросы.
– Меньше трети из ваших, – ответил Льюис, протягивая руку.
Я сел и огляделся. Поток забросил меня на горб террикона, тело болело, но кости, похоже, остались целы. Вода все еще прибывала сквозь дыру в переборке, но это уже были слезы, а не наводнение. Там, где раньше простиралась пустошь, теперь плескались грязные и мелкие волны. Над котлованом висела пышная шапка пара. Адская кузница безмолвствовала.
Я увидел с полдюжины лодок с клеймами старика Надсона на бортах. Рабочие, которые пришли вместе с Льюисом, были заняты делом: кто шарил в воде, кто помогал счастливчикам вроде меня, кто тыкал баграми и веслами в вяло шевелящихся или вовсе неподвижных механоидов. Над волнами вздымалось облепленное грязью брюхо павшего исполина, он лежал на спине, а лапы с внушающими ужас когтями, казалось, чуть-чуть не доставали до свода.
Я увидел, что майор Шефнер сидит, закутавшись в одеяло, и пьет из фляги наверняка что-то обжигающее и вкусное. Кучерявый индус ловко бинтовал голову бледному Телье. Киллиан вылавливал свои карты. Бумага сильно размокла и разваливалась на куски, стоило упрямому кораблеографу подцепить ее веслом.
Я увидел профессора Милфорда и Уильяма Ганна, они сидели в лодке, что направлялась в сторону пробоины в переборке. Темнокожие гребцы изо всех сил налегали на весла, идя наперекор течению. Милфорд почувствовал мой взгляд, улыбнулся и помахал рукой. А с ним и Уильям Ганн вскинул руки в жесте то ли приветствия, то ли прощания.
– Мы потеряли многих в Бронвудском лесу, – сказал я Льюису. – Здесь вы их не найдете.
Управляющий хмуро кивнул.
– Тогда, пожалуй, будем сворачивать поиск. Неприятное место. Словно оказались в выгребной яме.
Волнение сдавило мне горло.
– Скольких вы нашли?
– Восьмерых, – ответил Льюис. – И еще двух покойников.
Это была невосполнимая потеря, от моего сердца словно