Глядя в темную воду, он с сожалением подумал, что так и не выбрался сейгот на рыбалку и не поел ароматной ухи из местного хариска. Конюхов наслаждением потянул носом морозный воздух, так явственно напомнивший ему сейчас запах свежескошенной травы. Он попытался припомнить, когда последний раз был с горбушей30 на пожне, но не смог.
– Что-то зачастил к нам, Григорий Пантелеевич, – раздался позади него знакомый голос.
Обернувшись, он увидел невесть откуда взявшуюся Варвару Чупрову.
– Заикой когда-нибудь меня сделаешь, Варвара.
– Ничего страшного. Серьга мой вон как заикался. А может заикам везет? – недвусмысленно спросила Чупрова.
– Ага. Великое счастье зверем растерзанным-то быть.
– А ты, Григорий, все на худое думаешь. Не меняешься.
– Меняются, когда поперек кровати лежат.
– То верно, то верно, – протянула Варвара.
Со стороны дороги послышались голоса районных начальников, и Конюхов поспешил свернуть разговор.
– Я зайду к тебе завтра, – на ходу бросил он и направился к своей подводе.
Ее ответ он не расслышал. Да, собственно говоря, не очень в ту минут и хотел. Устроившись в санях поудобнее, Григорий вытащил из-под сена новенькие сапоги и быстро переобулся. Не успел он полюбоваться новой обувкой, как сзади подъехала вторая подвода. Махнув начальникам рукой, Конюхов понюжнул Зорьку, слегка стегнув ее вожжами.
В прошлый раз в Ачеме Конюхов пробыл недолго. Вместе с Омановым на следующий день съездили к тому месту, где был найден нож, но ничего, что заинтересовало бы его, он не обнаружил. Снегу в тех местах намело уже больше четверти, а распахивать его ногами он, конечно же, не стал. Весна все равно придет – тогда и поиски легче будут. А до того решил еще что-нибудь узнать от Варвары. С такими мыслями Григорий вскоре и уехал домой в Верхнюю Тойму.
На следующий день Шейкман с Красиковым, в сопровождении недавно избранного председателя сельского совета Петра Зубкова, отправились на лесосеку. Основные работы в колхозе к началу зимы закончились, и большая часть мужского населения колхоза трудилась на заготовке леса. Собирать людей в деревне не стали. Решили, что на рабочих местах все сделают намного быстрее. Да и явка в таком случае почти стопроцентная. Конюхов же, сославшись на служебные дела, с ними не поехал, а запряг Зорьку и направился к Коромыслу.
На развилке летней и зимней дорог он остановил кобылу и пошел по зимнику пешком. Зорька какое-то время постояла, уткнувшись мордой в снег, а потом медленно побрела следом за возницей.