Я окунаю большой палец ноги в воду и отскакиваю:
– Да она ледяная!
– Малявка, – заявляет Рики, пробегая мимо меня и обрушиваясь в воду, словно пушечное ядро.
Здорово быть такой же, как он, но вода слишком холодная.
Я поднимаюсь на террасу и сажусь на пластиковый реечный стул рядом с мамой. Они с миссис Салливан лежат на подушках в шезлонгах, повернутых к солнцу. Пьют из банок «Тэб», курят «Мальборо лайт» и болтают с закрытыми глазами. Ногти на маминых ногах накрашены лаком «Красный перчик». Я очень хочу быть как она.
Я стаскиваю наплечники и тоже разворачиваю свой стул к солнцу. Миссис Салливан жалуется на своего засранца-мужа, и мне неловко слышать «засранец», ведь я знаю, что это плохое слово и меня бы за него отхлестали по щекам. Я изо всех сил стараюсь сидеть тихо и не ерзать, потому что думаю, будто мама не замечает, что я слушаю. Мне неловко, но ужасно хочется услышать еще какие-нибудь неприличные слова про мистера Салливана.
Рики появляется на террасе, стуча зубами.
– Я превращаюсь в ледышку.
– Я тебе говорила, – говорю я, по-глупому выдавая себя.
– Полотенца в ванной. Пойди поиграй на «Атари», – говорит миссис Салливан. – Хочешь тоже пойти в дом, Сара?
Я качаю головой.
– Она хочет остаться с девочками. Верно, милая? – спрашивает мама.
Я киваю, она протягивает руку и похлопывает меня по ноге. Я улыбаюсь и чувствую себя особенной.
Рики идет в дом, мама и миссис Салливан разговаривают, а я закрываю глаза и слушаю. Но миссис Салливан больше не говорит ничего плохого о муже, и мне становится скучно. Я раздумываю, не пойти ли в дом поиграть в «Пэкмена», но Рики наверняка занял приставку и режется в «Космических захватчиков», а мне хочется быть девочкой среди девочек, так что я остаюсь.
И вдруг, совершенно неожиданно, мама кричит. Я открываю глаза, а она визжит: «Нейт!» – и бежит. Я встаю, чтобы увидеть, что происходит. Нейт плавает в бассейне лицом вниз. Сначала я думаю, что это розыгрыш, и восхищаюсь, как ловко он нас провел. Затем мама оказывается в бассейне рядом с ним, и я думаю, что подло с его стороны так ее пугать. Но тут мама переворачивает его, и я вижу закрытые глаза и синие губы, сердце мое уходит в пятки, и я пугаюсь по-настоящему.
Мама несет Нейта на траву, дико и странно кричит (я никогда не слышала, чтобы взрослые так делали), вдувает воздух Нейту в рот и умоляет его очнуться, но Нейт не двигается. Я больше не могу смотреть на брата, лежащего на траве, и маму, вдувающую в него воздух, поэтому опускаю глаза и вижу оранжевые надувные наплечники на полу террасы рядом со стулом.
– Очнись, Нейт! – рыдает мама.
Я не могу на это смотреть. Я пялюсь на собственные эгоистичные, жадные ноги и яркие оранжевые наплечники возле стула.
– Очнись, Нейт!
– Очнись!
– Сара,