– Да-да… Мне кажется, я где-то вас видел.
– Настоящая головоломка, – произнес Зонахидзе. – И месье отказывается помочь нам…
Он, судя по всему, вошел во вкус.
– Но может, вы не хотите больше говорить об этом? Предпочитаете остаться инкогнито?
– Вовсе нет, – улыбнулся я.
Молодой человек подал телятину.
– Чем вы занимаетесь? – спросил Эртер.
– Я проработал восемь лет в частном сыскном агентстве Хютте.
Они ошарашенно уставились на меня.
– Но это наверняка не имеет отношения к моей прошлой жизни. Не принимайте этого в расчет.
– Странно, – заметил Эртер, пристально глядя на меня, – я бы не смог сказать, сколько вам лет.
– Наверное, из-за усов.
– Не будь у вас усов, – проговорил Зонахидзе, – мы, может, сразу бы вас узнали.
Он протянул руку и, приставив ладонь к моей верхней губе, чтобы закрыть усы, прищурился, словно портретист перед моделью.
– Чем больше я на вас гляжу, тем больше мне кажется, что вы появлялись в компании тех гуляк… – начал Эртер.
– Но когда? – спросил Зонахидзе.
– Ну… очень давно… Мы уже целую вечность не работаем в ночных заведениях, Поль…
– Думаешь, еще в эпоху «Танагры»?
Эртер не сводил с меня глаз, и взгляд его становился все более напряженным.
– Простите, – сказал он, – вы не могли бы на минутку встать?
Я повиновался. Он оглядел меня с головы до ног, потом с ног до головы.
– Да-да, вы напоминаете мне одного нашего клиента… Тот же рост… Постойте…
Он поднял руку и замер, словно пытался удержать что-то, стремительно ускользавшее от него…
– Постойте, постойте… Все, я вспомнил, Поль… – Он торжествующе улыбнулся. – Можете сесть.
Эртер ликовал. Он не сомневался, что его сообщение поразит нас. С нарочитой церемонностью он подлил вина нам в бокалы.
– Так вот… Вы всегда приходили с одним человеком… таким же высоким… Может, даже выше… Не вспоминаешь, Поль?
– О каком времени ты говоришь? – спросил Зонахидзе.
– О временах «Танагры», само собой.
– Такой же высокий? – пробормотал себе под нос Зонахидзе. – В «Танагре»?
– Не помнишь? – Эртер пожал плечами.
Теперь пришла очередь Зонахидзе торжествующе улыбаться. Он кивнул:
– Помню…
– Ну?
– Степа.
– Правильно. Степа.
Зонахидзе повернулся ко мне:
– Вы знаете Степу?
– Может быть, – сказал я осторожно.
– Ну конечно, – подтвердил Эртер, – вы часто приходили со Степой… я уверен…
– Степа…
Судя по тому, как Зонахидзе его произносил, имя было русское.
– Он всегда заказывал оркестру «Алаверды»… – сказал Эртер. – Это кавказская песня…
– Помните? – спросил Зонахидзе, изо всех сил сжимая мне запястье. – «Алаверды»…
Он начал насвистывать