– Я, кажется, потеряла телефон. Он остался там, представляешь? Мне надо вернуться, я должна его найти…
– Ты никуда не пойдешь. – Матвей кинулся ко мне и схватил за руку.
Его глаза оказались совсем близко, я уставилась в эти разные радужки, обрамленные длинными ресницами, и слегка обалдела.
– Ты никуда не пойдешь, потому что этой ночью лучше не ходить по улицам. Плохое время. Полнолуние. Всякое может случиться.
– Да что тут такого? – сказала я, но уже слабо, неуверенно.
– Поверь мне, лучше сейчас не ходить никуда. Придумаем что-нибудь утром. Устраивайся в кресле, в нем безопасно.
– Ты думаешь, что этой ночью все сходят с ума и накидываются друг на друга? Как у Стивена Кинга в его ужастиках?
– Не скажу тебе, что я думаю. Просто сиди тут. Может, эти трое караулят тебя на дороге: схватили твой телефон и ждут, когда ты за ним вернешься. Забыла, как они накинулись все втроем на тебя?
– А ты их знаешь?
– Знаю, – хмуро проговорил Матвей.
– И кто они?
– Тебе лучше не знать.
Мы устроились у камина, я – на диване, Матвей – в кресле. Немного поговорили о какой-то ерунде, я повздыхала, понимая, что не видать мне телефона как своих ушей, а работать на новый гаджет придется долго. Несколько месяцев точно.
Матвей не казался расстроенным или унылым, но какое-то напряжение временами проскальзывало по его лицу. Я заметила небольшой шрам у глаза, тонко изогнутую линию его рта и даже привычку проводить ладонью по коротко стриженным темным волосам.
Он симпатичный, этот Матвей, очень симпатичный.
– И как ты умудряешься выглядеть совершенным лохом? – спросила я его.
– Что? – не понял Матвей.
– Обычно ты немного другой. Незаметный, что ли.
– Это дедов оберег. – Матвей вдруг глянул пристально и серьезно и продолжил: – Когда я надеваю его, он меняет мою внешность для других. Вот, смотри.
Он коротко улыбнулся – одними уголками губ – и ловко натянул на запястье тот самый браслет, что я видела на кухонном столе. Миг – и передо мной появился невзрачный неудачник. Худая шея, торчащие уши и угловатый кадык. Все смазано, все ненастоящее, непонятное и неинтересное.
– Ого, – тихо проговорила я. – Говоришь, что это дедов оберег?
– Вернее, прадедов. Я своего прадеда называл дедом. Это он мне сделал. Браслет, скрывающий мою внешность.
– А зачем?
– Что – зачем?
– Зачем тебе скрывать свою внешность?
– Потому что мой дед – ведьмак и у него хранится особенная вещь, которой больше ни у кого нет.
3
Фразу «Мой дед – ведьмак» Матвей произнес совершенно спокойно. Таким голосом обычно говорят «Мой отец – программист» или «Мой отец – учитель истории в школе». Ничего необычного и странного. Ведьмак и ведьмак – мало ли кто чем занимается.
– Что,