– Где ты научился так мастерски орудовать палкой? – спросила я. – Здорово ты им врезал.
– Ты тоже одному зарядила камнем, – напомнил Матвей.
– И все-таки?
– Хожу в спортзал. – Мой спутник пожал плечами.
– И там учат не таскать гантели или бегать на тренажере, а сражаться на мечах?
– На каких мечах?
– Ну, ты держал палку так, будто это меч. Смотрел «Звездные войны»?
– Смотрел. Но это не то. Мой дом внизу, надо спуститься по лестнице.
– И обогнуть старую церковь, – прошептала я, увидев церковный крест, торчащий над черным лесом.
– Ты боишься?
– Нет. Но она кажется… странной какой-то. И луна висит прямо над ней, хотя, по идее, должна быть в другой стороне.
– Она там и должна быть.
– Но из окна моей комнаты мне казалось, что… – Я замолчала, уставившись на статую какого-то святого, возвышающуюся у церковных ворот.
Почудилось, что каменный старик обрел зрение и таращится прямо на нас.
– Такое ощущение, что он на нас смотрит, – проговорила я.
– Не обращай внимания. – Матвей взял меня за руку. – Мы уже почти пришли. Еще два поворота, и будет мой дом. Вон за тем отелем.
Мы миновали старый-престарый отель – зданию было, наверное, миллион лет, – повернули на узкую улочку, и Матвей толкнул калитку с диковинным узором. Уличный фонарь слишком ярко освещал брусчатку, кованую скамью во дворе и клумбу с распустившимся тюльпанами.
– Вот мы и дома, – улыбнулся мой спаситель.
2
Здание под красной крышей с несколькими печными трубами казалось внушительным и серьезным. Три этажа, третий – мансардный, со скошенными окошками. Темные окна, длинная веранда с правой стороны и высоченное дерево возле нее.
Со стороны главного входа к деревянной, покрытой резьбой двери вело несколько ступенек, на самой первой торчал глиняный гном в красном колпаке. Но мы там входить не стали: свернули, обогнули лужайку и прошли через веранду. Матвей открыл ключом белую дверь и включил свет. Это была кухня, просторная, с плиткой на полу и большим холодильником. На стене – портрет лохматого рыжего кота, под ним – кухонный стол с клетчатой скатертью, на окнах – клетчатые занавески.
– Прикольно у тебя, – выдохнула я. – И никаких взрослых.
– Я сам уже взрослый, – напомнил Матвей.
– Да, ты, кажется, оставался на второй год.
– Два раза.
Я обернулась, посмотрела в его странные разные глаза и вздохнула.
– А это что?
Пальцы мои потянулись к странному браслету из сушеной рябины и каких-то темных бусин, но Матвей проявил невероятное проворство. Схватив браслет со стола, он сунул его в карман и заверил, что это ерунда. Ничего такого.
– Душ тут, на первом этаже в коридоре. А я сделаю кофе. Тебе с молоком и сахаром?
– Мне без молока и без сахара. Маленькую чашечку. И никаких конфет,