«О чем я только думала? – спросила себя Зоя. – Возможно, стоило оставить свои проблемы на земле, сорока шестью этажами ниже?»
Она попыталась сосредоточиться на ритме дыхания. Хорошо бы рядом вдруг оказался Том. Он непременно подсказал бы ей, как перебороть то, что она сейчас чувствует. Ей было девятнадцать, когда они познакомились, и в самые трудные времена она доверяла ему. Но беда в том, что теперь стали трудными не только дни соревнований. Участвовать в Олимпийских играх совсем не страшно. Выйти на трек под оглушительный рев толпы в Лондоне – это же так просто, так естественно и хорошо. Теперь Зою пугали самые обычные дни – бесконечное утро вторников и вечер среды настоящей жизни, когда нужно мчаться по жизни, не держась за руль велосипеда. Без него Зоя чувствовала себя как курильщик без сигарет – не знала, куда девать руки. Как только она слезала с велосипеда, ее сердцу приходилось переключаться на выполнение всех этих второстепенных функций: любить кого-то, что-то чувствовать, чему-то принадлежать. При том что Зоя всю жизнь училась одному и тому же – качать кровь.
Она поежилась, взяла мобильник и стала набирать номер Тома. Набрала и растерялась. Она знала: Том попросит четко сформулировать проблему. Что же ему сказать? Может быть, начать разговор с диеты или с режима тренировок, а потом пусть обо всем догадывается сам. Теперь она частенько так поступала, когда звонила тренеру. В конце концов, она чемпионка, и было бы унизительно просто сказать: «Пожалуйста, помоги. Я не справляюсь».
Зоя потерянно смотрела на серую пелену, окутавшую город. Мимо одного из ее окон медленно, плавно вращаясь вокруг оси, поднималась итальянская олива.
Джек повернул на улицу, где стоял их дом, и сбавил скорость почти до шага, объезжая ямки и выбоины. Он то и дело поглядывал в зеркальце заднего вида, дабы убедиться, что Софи не слишком трясет. Дождь перестал. Шестеро подростков лениво катили на велосипедах по длинной прямой ленте дороги, обрамленной с обеих сторон одинаковыми викторианскими домами из красного кирпича. Каждый из домов отделяла от тротуара единственная ступенька и невысокий парапет. Дети остановились, выдувая пузыри из жвачки, стали смотреть на машину Аргаллов, подъезжавшую к дому.
Джек открыл дверцу, вышел и остановился под последними каплями дождя. Нахмурившись, спросил:
– Ребята, вы хоть когда-нибудь сидите дома?
Самой рослой в компании была девочка восьми лет в розовых леггинсах, белых кроссовках и зеленой ветровке с капюшоном. Она немного выехала вперед, сжала ручные тормоза и склонила голову