Ее акцент волшебным образом исчез, но кто в такой момент станет думать о подобной мелочи? Одним плавным движением сбросив с себя одежды, Садия осталась перед принцем в первозданной красоте. Высокая грудь с набухшими, возбужденными сосками колебалась в такт глубокому дыханию.
Самообладание окончательно оставило Тара, открыв дорогу прежде сдерживаемой похоти.
Одним небрежным движением опрокинув девушку на кровать, он жадно навалился сверху. Но желанная добыча оказалась с норовом. Ловко извернувшись, куртизанка сама забралась на него.
Запах ароматных палочек стал нестерпим. Возбуждение достигало апогея. Все прочие мысли ушли, хотелось только одного – сжать это гибкое тело в своих объятьях и забыть про все на свете.
Куртизанка была настоящей мастерицей. Наслаждение от соприкосновения двух обнаженных тел было таким острым, что Тар закрыл глаза, полностью отдавшись на волю страсти.
Проведя тонким розовым язычком по его соскам, оседлавшая принца Садия хищно улыбнулась.
Сейчас!
В приглушенном свете светильников молнией сверкнуло острие стилета. Тонкий клинок вошел в грудь Первого принца практически беззвучно. Садии никогда не требовались техник, чтобы нанести подобный удар. Тело Тара вздрогнуло, то ли от боли, то ли от наслаждения и… исчезло. А удивленная девушка обнаружила, что сидит на одной из длинных подушек, в которой и торчит стилет.
– Телесная иллюзия? Но это же… – еще успела удивиться она.
– Хорошая попытка, – раздалось сзади и в шею кольнуло холодом.
«Невозможно!» – еще успела подумать Садия, потеряв сознание.
Вырубив куртизанку, Тар лизнул пальцы и потушил ароматические палочки.
– Сладкий дурман – это лишнее. Только нос чешется, – сообщил он телу танцовщицы. Даже у смерти есть преимущества. Кровь дракона была таким сильным ядом, что все прочие отравы на него теперь не действовали. – И кто же нас послал?
Потерявшая сознание куртизанка молчала. Но это поправимо. Тар не любил пытать, особенно женщин. Но всегда стоял за свободу выбора, особенно такого простого: пытка или добровольный рассказ.
Действовать нужно было быстро. Сомнительно, что в Доме Цветов всего один убийца.
– Опять клановым удалось испортить мне отдых, – вздохнул принц, приоткрыв дверь.
Кабинеты второго этажа были все так же пусты. Только позабытый всеми Одноглаз продолжал уничтожать дорогое вино, улегшись вдоль низкого стола на сваленных в кучу подушках.
– Одноглаз! – тихо позвал Тар, гоня прочь неожиданный приступ слабости и боли.
Проклятое тело! Такое послушное прежде и такое неуступчивое теперь. Шепот демона в голове усилился, предлагая избавить от боли, вернуть прежнюю силу и мощь. Покорить империю! Весь мир!
Прикусив губу от боли, Тар вновь воззвал к истоку. Слабость ушла. Боль осталась. Но боль – это привычное, почти родное. В такие моменты он как никто другой понимал своего младшего