Похоже, что именно отсутствие других посетителей в этот час и привлекло сюда полицейского и его спутника.
Владелец кофейни время от времени выглядывал из-за стойки и с удивлением качал головой: всегда такой бодрый и уверенный в себе сержант Дусманис выглядел на этот раз потерянным, словно нашкодивший школьник, которого отчитывает строгий преподаватель. Таким расстроенным Дусманиса на променаде еще не видели.
Покачав головой и пожав плечами, старый Пападакис решил, что не его ума это дело. Пусть сами разбираются. Неприятностей с ними не оберешься. Главное, чтобы закончили до обеда: а то час уже беседуют, а заказали всего одну чашку кофе. Еще постоянных посетителей распугают. Так и разориться недолго…
Сидевший мужчина был заметно рассержен: он то и дело нервно дергал своей большой головой, кривил тонкие губы и сердито постукивал пальцами по черной кожаной папке, лежавшей на столе. Разговор, судя по всему, не клеился, и это вызывало в приезжем заметное раздражение, которое ему пока удавалось сдерживать, хоть и с большим трудом. Время от времени он нетерпеливо поглядывал на часы, словно впереди его ждало еще одно не менее важное дело, но сперва необходимо было покончить с этим.
– Я вам в третий раз объясняю, как вас там… Дусманис! Ваш начальник спекся! Все, финита ля комедия! Чего вы никак не поймете? – желчно проговорил Гектор Грамматикопуло, прожигая взглядом стоявшего перед ним сержанта. – Мало того, что он завалил всю работу в отделении, устроил бардак, нарушил все требования и приказы, так еще и посмел угрожать мне! Мне! Ревизору Департамента полиции! Угрожать оружием! Сегодня же мной будет отправлен рапорт на имя главы Департамента с просьбой немедленно отстранить Антонидиса от исполнения обязанностей начальника криминальной полиции Наксоса. В качестве причины я укажу вопиющее нарушение субординации и служебной дисциплины. Вашему начальнику конец! Вы понимаете, что я вам уже битый час толкую или нет?
Сержант со вздохом переступил с ноги на ногу, шевельнув широкими плечами, но снова не сказал ничего, глядя в одну точку на столе. Там, где на пластике стола, видимо, когда-то был рассыпан сахар, а теперь, попировав вволю, энергично умывалась муха. Закончив туалет, она кокетливо расправила крылья и, бодро жужжа, заложила над столом крутой вираж, направившись в сторону ближайшей таверны. Сержант проводил ее тоскливым взглядом. И почему люди не летают? – пришла ему в голову неожиданная мысль. Махнул бы сейчас крылом, как Икар, – и пусть этот тип тут один сидит, выеживается… А шеф-то молодец! Не спасовал, значит, перед этим недомерком. Эк его корежит, весь на ядовитую слюну изошел. И откуда только в людях столько