– Это не я, – на всякий случай оправдался он.
– Ну так и не я, – буркнул Дух.
– А что случилось? – заинтересовалась Яна.
– Как-то тесновато, – нахмурился сказал Дух.
– Да ну, нормально, – не поняла его Яна.
– Народу много, – попытался объяснить Артем. – Людей, – уточнил он.
– А кого ты хотел найти на красной ветке в середине дня? – начала Яна иронизировать, но споткнулась. – Ой. Ну да. У вас же не метро, а труповозка. А что, он же не живой, – Яна показала на Табачного Духа в ответ на недоуменный взгляд Артема.
Дух, не меняясь в лице, положил руку ей на шею и слегка сжал.
– Живой, живой, извиняюсь, – прохрипела Яна.
Пошли станции Черной ветки.
На остановках Яна прилипала к окну, на перегонах продолжая выжимать Табачного Духа. Но тот отвечал без прежнего энтузиазма, лицо его оккупировал задумчивый Шерлок Холмс.
– Это не наши, – сказал Табачник после Хованщины. – Это люди, у нас отродясь столько людей сразу не жило.
– Но это же Черная ветка. Как они сюда попали? – спросил Артем. – Может, как я, случайно?
– Артемиус, ты нудный и глупый, сколько раз повторять, случайностей не бывает. Ну, давай еще посмотрим.
Яна их забот не знала, и пыталась увлечь Духа в разговор о том, как разные виды нечисти воспринимают друг друга.
– Не реагируют, – сказал Дух.
– Как это? – не поняла Яна.
– Не реагируют, – повторил Дух Артему, отвернувшись от Яны. – Люди не реагируют. А должны, если они сюда, как ты попали.
Поезд отъезжал от Малюты Скуратова к Загробской
– Э. Да.
Артем хорошо помнил, как он сам метался по вагону, попав на Черную ветку первый раз.
– Ой, точно, – Яна тоже сообразила, о чем речь. – А что они такие пришибленные? – Прошептала она.
– Я не знаю, – сказал Дух таким тоном, спрашивать еще что-то мог только самоубийца.
Через пять минут громкая связь пробулькала с хрипеньем:
– Следующая Конечная, поезд дальше не идет, давайте, готовьтесь все на выход, чтобы я потом никого не ждала-стояла!
Из динамиков послышался звук смываемой воды и поезд начал тормозить.
– Давай проведем маленький эксперимент. – Дух потыкал пальцем в ближайшую спину. – Выходите?
– А? – как будто проснулся обернувшийся пассажир. – Что? А где…
– Конечная, – подсказал Дух.
– А? Да-да-да, выхожу, – крайне неуверенно сказал пассажир, испуганно озираясь. – А что за…
– Конечная, – еще раз любезно подсказал Дух. – Станция. Это после Кагановича.
– Кагановича, да, – пассажир выдохнул с облегчением, как будто это называние все объясняло. – Да, выхожу, конечно, – сказал он уже тверже.
Глаза у него при этом оставались стеклянными.
За окнами замелькали колонны и стены из красного кирпича.
Но их мешала рассмотреть стоящая на перроне толпа.
Поезд