Правда, он не знал, что будет в них делать. Ходить, конечно. Но как? Казалось, не просто ходить, а летать, едва касаясь земли ногами. И все будут завидовать, глядя на его сапоги…
Впрочем, Свим, похоже, не летал, а шёл, впечатывая подошвы в податливый грунт.
Размечтавшись, Камрат споткнулся и упал, испачкал руки. Брезгливо отер их о куртку, пусть очищает.
За спиной у Свима висел добротный мешок, не обремененный ношей и чем-то схожий с походным мешком Камрата, только значительно больше. На поясе, ближе к крестцу, висели питьевая фляга – сарка – и моток тонкой текеловой веревки рук на тридцать; справа – длинный и широкий меч в ножнах, по всей видимости, невечных, поскольку мелероновое жало конца меча высовывалось почти на ладонь; слева – продолговатый мешочек из чёрной кожи для всяких деликатных принадлежностей, необходимых путнику в дороге – пукель.
Из пяток сапог хищно торчали острые мелероновые шипы в палец толщиной и такой же длины. Шипы служили для поражения противника, напавшего сзади, или с поворотом, ударом пятки. Бой с использованием шпор требовал большого искусства, и пяточная схватка получалась не у многих. Как говорила бабка Калея, пяточный бой стоит того, чтобы ему научиться. Камрат был готов с уважением думать о Свиме и его способностях, если бы не сомневался. По словам Калеи, а она шпорами владела в совершенстве и Камрата натаскала всевозможным приёмам, все, кто в Керпосе носил шипы, о пяточном бое либо ничего не ведали, либо знали о нём понаслышке. Но шпоры придавали, так считалось, уверенности мужчине, считающим себя дурбом.
Присмотревшись, Камрат всё-таки решил пока что думать о Свиме хорошо, так как виденные им до того пяточные шипы казались безделицей по сравнению с величиной и отточенностью шипов свимовских сапог, на которых они, похоже, были закреплены намертво для постоянного ношения, а значит, и употребления.
Сапожные карманы у нечаянного спутника топорщились особой поклажей: виднелись рукоять ножа, ушки напальников, черенок захвата… Свим вооружился явно для дальней дороги – хорошо и разнообразно.
Лучше всего Камрату виделся сапожный нож, и он с любопытством рассматривал его в рассеивающейся темноте утра. Вернее, ему в основном была видна ребристая, слегка истертая от долгого употребления, рукоять, но по величине кармана можно домыслить о ширине и длине лезвия ножа. Такие ножи носят очень опытные бойцы, если… Камрат опять поймал себя на этом «если». Конечно, если Свим и вправду именно тот, за кого себя пытается выдать, нацепив на себя такой устрашающий арсенал.
Мальчик хотел бы верить спутнику, но бабка всегда ему говорила, что настоящий боец никогда не станет себя обуживать лишним оружием.
Так, не видя ещё лица Свима, Камрат старался сделать некоторые выводы о нем.
А вот выродок… Камрату его рассмотреть как следует никак не удавалось, хотя он и оборачивался к нему несколько раз. Зато успел сделать не очень для себя приятное открытие: К”ньец,