– Это ты про заповеди Моисея?
– Типа. Но лучше Будды и Иисуса. Остальные моралисты постольку поскольку.
– То есть вырваться из колеса сансары, генезиса, энтелехии, эволюции в нирвану – счастье? И наоборот, выйти из нирваны, небытия, покоя в сансару тоже счастье?
– Да. Угаснуть оттого, что догорел по полной – счастье. И вновь возродиться из пепла к горенью после достаточного Шаббата. Если Нирвана будет не достаточной для восстановления, то по воскрешении будет очень трудно творить, а не творить не сможешь и будешь лажать. Или в Сансаре не выложишься по полной, не положишь всего себя Делу Жизни и душу за други своя, то умрёшь с тревожной совестью. Это и есть Страшный Суд – мука бессонницы.
Главный вопрос
«смерть – приобретение»[73]
04:40
Самый главный вопрос философии: нахрена я здесь? Это потом уже можно задаваться вопросом, что первичнее – спрос или предложение, материя или дух, курица или яйцо, но они не так важны. Важнее понять – какого хрена, если всё сгинет?
Почему моё правое полушарие мозга синтезировало в своей угасающей активности именно такой мир, в котором я нынче обитаю? С такими людьми, событиями, окружением, работой…
Чему-то я должен научиться, что-то такое сделать, чтобы меня отпустило, прошло, и я был свободен от бытия, от видения этого мира.
Над этим думает моё левое полушарие, анализирует, и, кажется, уже находит ответы.
Я был бы рад попасть в иной мир, в мир без греха, религиозной брехни и ритуальщины, без алкоголя, наркотабачной дури, политических мракобесий, тупых баб и дебильных гоповидных мужиков… но, увы, моё правое полушарие не создало для меня такой мир. Пока?
Итак, ответ на воистину главный вопрос любомудрия мне был известен давно, если не всегда, как и большинству, если не всем, хотя кому всем, если здесь нет никого: чтобы научиться любить. Банально, но факт. Не банально это научиться.
И учёбе этой нет конца. Ежедневно одно и тоже, кольцо времени:
«Всё те же лица – всё так же пусто,
Всё та же злоба – всё та же сpача»,
поёт мне моё правое полушарие инкарнацией вечно усопшего Летова[74]. Пытаюсь любить деятельно, быть нежным и ласковым, обходительным, предупредительным, вежливым, любвеобильным, а не угодливым… но срываюсь постоянно на мат-перемат, грубость, гнев, рукоприкладство…
Поэтому всё таже срача, моя срача, мой грех. А лица те же, именно к этим лицам я должен проявлять свою любовь, а не к тем, кого или какими хотел бы их видеть.
Во сне лишь я с теми лицами с которыми хотел бы бить. Наяву есть тоже много таких лиц с которыми хочу и есть, но во сне это особый контингент, они уже умерли или очень не близко как в физическом так и в психолого-идеологическом планах. Во сне мы с ними близки во всём и даже рыдаем