– Ну, Кит, – сказала принцесса, – теперь, когда все на балконе, расскажите, что там было с Норт-Фейсом.
Мы, как обычно, уселись на стоявшие рядом стулья, и я без утайки рассказал ей обо всем, что произошло между нами.
– Вы знаете, – задумчиво сказала она под конец, – мне хотелось бы так же, как вы, понимать, что думают лошади. Я пыталась прикладывать голову к их головам, – она смущенно улыбнулась, – но ничего не слышала. Совсем ничего. Как вы это делаете?
– Не знаю, – ответил я. – И, наверно, прикладывать голову к голове бесполезно. Я их слышу, только когда сажусь в седло. Это вообще нельзя выразить словами. Это просто есть. Оно приходит само. Это бывает со многими наездниками. Лошади владеют телепатией.
Она смотрела на меня, склонив голову набок.
– Но вы, Кит, умеете обмениваться мыслями не только с лошадьми. Вы часто отвечаете на вопросы, которые я только собираюсь задать. Честно говоря, это немного смущает. Как вы это делаете?
Я удивился:
– Не знаю…
– Но вы отдаете себе отчет в том, что вы это делаете?
– Ну… я знаю, что такое бывало. Вот мы с моей сестрой Холли – мы близнецы – одно время обменивались мыслями. Просто как будто разговаривали. Но за последние несколько лет мы разучились.
– Как жаль, – сказала принцесса. – Такая интересная способность…
– Вообще-то такого быть не может.
– Но ведь это есть!
Принцесса похлопала меня по руке:
– Спасибо вам за сегодняшнюю скачку. Хотя вы с Норт-Фейсом едва не довели меня до сердечного приступа.
Принцесса не спеша встала. Благодаря хорошему воспитанию она умело ненавязчиво заканчивать разговор тогда, когда она этого хотела. Я тоже встал, вежливо поблагодарил за чай. Она улыбнулась, не поднимая ресниц. Она часто улыбалась так – не из кокетства, а затем, чтобы скрыть свои мысли. По крайней мере, мне так казалось.
У нее был муж, к которому она каждый день возвращалась домой, – месье Ролан де Бреску, француз аристократического происхождения, очень богатый и довольно пожилой. Я встречался с ним дважды – хрупкий седоволосый человек в инвалидной коляске, довольно неразговорчивый. Я время от времени справлялся о его здоровье, и принцесса неизменно отвечала, что ее супруг чувствует себя хорошо. По ее голосу и поведению невозможно было угадать, как она к нему относится. Она никогда не проявляла ни любви, ни беспокойства, ни разочарования, ни раздражения, ни радости… ничего.
– У нас будут скачки в Девоне и Эксетере, не так ли? – спросила она.
– Да, принцесса. Бернина и Айсберг.
– Хорошо. Увидимся в четверг.
Я пожал ей руку. После таких побед, как сегодня, мне иногда приходило в голову, что хорошо бы на прощание поцеловать ее в фарфоровую щечку. Она мне очень нравилась. Однако