Сон Геродота. Заза Ревазович Двалишвили

и бег¬ло просмотрев свиток, резким движением закрыл его и вновь продолжил. – Вобщем, эти мысли стары как мир: конец истории, золотой век, всеобщее благоденствие, без войн и потрясений – люди всегда мечтали об этом, на то они и люди. Фукуями золотой век представляет в виде общества, живущего по зако¬нам западной либеральной демократии. Что ж, может быть, люди и в самом деле не приду¬мали ничего лучшего рыночных отношений; однако, считать их верхом совершенства было бы смешным; и  тогда и речи не может быть о завершении процес¬са эволюции. Но если даже представим такой идеальный мир, что же получим? Общество, застывшее в своем развитии; и после многовековой скуки, когда всеобщая свобода и равенство достигнут степени абсурда, а всеобщее благоденствие изживет естественную потребность в сострадании и порыве, люди просто побегут из этого рая, из этого грядущего ничего. – Произнеся эти слова, выступающий сложил руки на груди и застыл в гордой вызывающей позе. Слуша¬тели мигом загалдели, стараясь переспорить друг друга, и уже невозможно было понять, о чем спор.

      – А  я утверждаю, – из группы выделился молодой человек, одетый во все черное. Ему все-таки удалось привлечь к себе всеобщее внимание, и теперь он просто наслаждался собственной риторикой. – …А я утверждаю, что рай, земной или небесный, в действительности никакой не рай, а обратная сторона ада. Бог своим запретом райского яблока изначально внес противоре¬чие в райской гармонии. Яблоко красивое и вкусное, а есть его нельзя; и не имеет значения, вручила Ева это яблоко Адаму и съел ли он его;  все равно,  обоим пришлось покинуть рай в  момент, когда бог внес противоречие в естест¬венный порядок вещей.., –  последние слова выступающего вновь потонули во всеобщем споре.

      Геродот немногое понял из услышанного. Ему, действительно, стало скучно, потому молча вышел из портика и сел на ступени рядом с капитаном.

      – Что, не вытерпел и сбежал?  А я ведь предупреждал, – отозвался тот, заметив кислое

       выражение на лице своего спутника.

      – Ладно, пойдем отсюда. Где живет Диомед?

      – А здесь недалеко, прямо за поворотом третий дом.

      Диомед жил в каменном одноэтажном доме с просторным внутренним двором, посередине которого журчал небольшой фонтан. Дом глухой стеной выходил на улицу: ни окон, ни балконов, и только низкие каменные ворота нару¬шали его однообразный вид.

      Геродот вслед за капитаном прошел под навис¬шей с потолка аркой и оказался в тихом благоустроенном садике внутреннего двора. Возле фонтана сидели трое молодых мужчин, удивительно похожих друг на друга высокомерным и вместе с тем страдальческим выражением лица. «На¬верное, братья,» –подумал молодой ученый и с интересом оглядел их белые прямые, без складок, одеяния с красной пурпурной каймой. Капитан подошел к незнакомцам и о чем-то переговорил с ними на каком-то непонятном языке кратким и резким слогом.

      – Это латынь, язык римлян, – пояснил он, вернувшись назад после не¬долгих переговоров.

      – Я догадался, что они не местные колхи. Наверное, такие же