– Я из Нижнего сюда приехал. Все деньги на билет отдал! Понимаешь, захотел жизнь свою изменить. Надоело всё! Кругом одна суета, всем денег надо, купи-продай, короче – бездуховность. И жена от меня потому ушла, что ей кроме денег ничего не надо. А душа, понимаешь? Без души-то никак нельзя, душу-то за деньги не купишь! Но ей не объяснишь. И так я от всего этого устал, понимаешь, что сил никаких нет! – он на секунду остановился и, не давая Андрею опомниться, продолжил: – И где искать спасения? В музыке, конечно, и в стихах! Я вот, брат, с Цоем по жизни. Я его всю жизнь слушаю, понимаешь, всю жизнь! С молоком матери его впитал. У него все песни вот прям про меня, про мою жизнь, веришь? На все случаи жизни песня у него найдется. Это, конечно, и без меня ясно, что он – великий поэт. Других таких сейчас нету, и не будет уже никогда, прошли те времена. Что, не согласен? Ну скажи, кто лучше!
Андрей оставил попытки уйти и стоял теперь, с любопытством рассматривая незнакомца. Одет он был в черную потертую косуху, темные, непонятного цвета джинсы и такие же кроссовки. На голове его красовалась вязаная шапка из-под которой выбивались пряди засаленных волос. По его небритому лицу было сложно определить возраст. Андрей решил, что ему должно быть около сорока лет.
– Что? Молчишь? То-то и оно, что нету больше пророков в отечестве! И уже не будет. В общем, бросил я всё, купил на последние деньги билет и рванул сюда, в Питер. Понимаешь, всю жизнь собирался, а тут понял, что либо сейчас, либо никогда – всё, край! И поехал. А тут… понимаешь… атмосфера эта… поэтическая! Здесь совсем другой воздух даже! Здесь куда ни глянь, везде духи поэтов великих мерещатся! – он расплылся в улыбке, и Андрей увидел, что у него не хватало нескольких зубов. – У меня, брат, прямо глаза открылись. Прямо понял я, почему Цой здесь все свои великие вещи написал…
– Так, а от меня-то что нужно? – спросил Андрей, у которого начинало заканчиваться терпение.
– Друг, мне бы денег немного. Я ведь обратно хочу поехать, понимаешь, вот эти знания свои, вот это настроение людям нести. Они ж живут и не знают про Питер, про Цоя, как слепые живут, бездуховно.
Андрей засунул руку в карман и не глядя высыпал в подставленные ладони попрошайки всю мелочь, которую ему удалось зачерпнуть.
– Спасибо, брат, спасибо! Это не зря, деньги эти не пропадут, мы нашу культуру питерскую, наш дух по всей России распространим, будем ее нести, как говориться, в массы! – заговорил уходящему Андрею вслед незнакомец. – А нельзя ли мне еще хотя бы рублей двести, ну или сто.
– Нет, – ответил Андрей и ускорил шаг.
– А закурить, друг? – донеслось до него уже издалека.
Кроме этого незначительного происшествия, которое даже слегка повеселило Андрея, ничего интересного в этот вечер с ним больше не случилось. Ближе к дому он зашел в кафе и взял какой-то азиатской еды навынос, после чего пришел наконец к себе. Несмотря на приподнятое расположении духа от всех сегодняшних событий, последствия вчерашних возлияний все же давали о себе знать, и он чувствовал,