Потому что главный разговор еще не состоялся. И к вечеру один из стражников, Годе, постучавшись, спросил, можно ли к ней пустить Юбера и Жана-Бернара. Вошедшие под бдительным взглядом стражника друзья чувствовали себя на редкость неуютно. Тем не менее Юбер нашел в себе силы попросить его выйти. Страж дождался кивка Джен и только потом покинул комнату. Сама она молча стояла у окна, совершенно не собираясь облегчать своему… пока еще мужу разговор.
Юбер попытался сочувственно спросить, как ее состояние, на что Джен четко произнесла:
– Благодаря твоему дружку… отвратительно.
У Юбера забегали глаза. И если сначала он уверял Джен, что такого не может быть, потом клялся, что его в тот вечер чуть не сбил с ног кто-то неизвестный, которого он не разглядел, то еще через несколько минут он прекратил заниматься бесполезными уговорами и попросил у нее прощения для себя… и друга.
– Прощенья, говоришь… скажи, а что ж твой дружок-то помалкивает? Тебе прощение нужно, а, ему, значит, без надобности? И кинжал в моем боку следует считать мелким недоразумением?
– Я… хотел оградить… защитить… я не знал…
– Понимаешь? Он не знал – и поэтому любые его поступки следует просто списать со счета в связи с его незнанием! Что такого промеж друзей лишний удар кинжалом, если это во имя настоящей мужской дружбы?
– Ну зачем ты так…
– Затем! Он меня столько времени ненавидел на пустом месте и не считал нужным это скрывать! Все эти годы он постоянно приходил к нам в дом и душил меня своей ненавистью как шершавой подушкой. Он считал меня за слизняка, выползшего из грязи и по какому-то недоразумению прицепившегося к его лучшему другу! И все время смотрел так, как будто решал, что со мной делать. И мне постоянно казалось, он прикидывает, сразу меня раздавить или заставить помучиться. А когда он думал, что я его не вижу, а я его до судорог боялась и все время хоть краем глаза в любой отражающей поверхности старалась отследить, что он делает, он переставал притворяться равнодушным и становилось понятно, что меня от смерти отделяют несколько секунд!
– Дорогая, ну что ты преувелич…
– Это я преувеличиваю?! Ты на него сейчас-то посмотри! Ему неважно, что наш брак стал результатом твоего свободного выбора, что я тебя не опаивала и не принуждала, ненависть его никуда не делась! Вот так же он на меня исподтишка поглядывал, когда думал, что я не замечаю. И так же стискивал руки, видишь? Вот эти толстые пальцы-сосиски