тают легкие, светлые сны…
«26»
«Обиды записывай на песке, благодеяния вырезай на мраморе.»
Я был так груб. Прости! Усталость.
И мне иного бы желалось…
Но я был груб, а ты горда.
Вслед затрубили поезда,
вслед тихо листья облетели.
Недели снегом забелели.
И память стала так строга.
Мели снега, мели снега…
Весной на реках лед взломало —
нам так друг друга не хватало…
Вернулись молча поезда.
Мы снова встретились тогда.
И я был ласков, как святой,
и ты была совсем другой.
И ясно стало для начала —
разлуки нам недоставало.
«27»
Алевтине
«Наша любовь к природе объясняется тем, что природа не испытывает к нам ни ненависти, ни зависти.»
Ты не скучай об осени напрасно,
пусть облетают желтые листы
и снег валится крупно, безучастно,
и вновь рождает зимние мечты…
Усталость года инеем провиснет,
осыплется с промерзших проводов
и все пройдет… И снова будут письма
из солнечных и древних городов.
«28»
Жанне
«Мир светел любовью.»
«Мир стоит на эгоизме мужчин, на их умении заставить рожать женщин, землю и вдохновение.»
Ты женщина, тебе все как – то проще…
Вся – как согретая весенняя земля.
Вспаши ее, засей и рядом с рощей
ковром расстелятся зеленые поля.
И глаз порадуют цветущие просторы,
и ветер вот уже пыльцу понес…
Мужчины ж – как большие горы, —
дарящие, полям – бесценный лесс.
А к осени, когда поля все сжаты
и на вершины гор ложится снег
весна не кажется большой утратой,
и повторенье в ком – то это – как успех!
«29»
«Если то, что ты пишешь нравится семье и государству тут что – то не в порядке.»
А женщин, тех, что я любил,
я вовсе даже не забыл…
Они об этом и не знают.
И лишь порой, слегка вздыхают…
Но вот теперь не спросишь всех их ведь?
Хотел бы кто из них со мной стареть?
…Я знаю! Согласится лишь одна…
Она – давно моя жена!
«30»
Дочкам.
О, женщины Востока!
Цветные миражи!
Им жизнь свою до срока
у ног всю положи!
Нет жалости к утратам.
Их взгляд из – под бровей
с времен