– Вот и я о чём. Теперь ты мне скажи, – поворачивается Кузнецов ко мне. – По какой дороге ты в этот парк шёл?
– Через ботанический сад. А в ботанический сад – по Космонавтов.
– Всё. Не «выводится», – кивает головой теперь Кузнецов. – Камер на маршруте нет. Лицо его нигде на маршруте не светилось. Свидетели были? – снова поворачивается он ко мне.
– Девочка без сознания. Людей в радиусе пятидесяти метров точно не было, а дальше я не чувствую… – отвечаю откровенно.
– А дальше и не надо. Ты попробуй, опиши человека с тридцати метров среди ночи… – продолжает что-то листать в телефоне Кузнецов. – Если разглядишь… Стопроцентный «висяк». Ну, ментам «висяк». Как именно ты их?..
– Одного – виском об трубу.
– Рука где была?
– На противоположном виске. Гематом не было, если вы об этом…
– Какой образованный мальчик, – сверлит меня взглядом Кузнецов. – Дальше?
– Второго – в кадык. Отёк. Асфиксия.
Кузнецов медленно хлопает два раза в ладоши:
– Про третьего даже спрашивать боюсь.
– У третьего какое-то шило из отвёртки сделано было. Третий себе это шило в глаз вогнал. Вы поняли, – смотрю Кузнецову в глаза.
Кузнецов хихикает, потом морщится, потом поворачивается к Бахтину:
– Бахтин, даю девяносто процентов, дальше будет так: сейчас пройдутся по записям камер в радиусе километра. Никого не найдут. Потому что он там не ходил. Потом – опросят, кто что видел. На двух или трёх крупных улицах по соседству. Но тоже не найдут, потому что он через ботанический сад шёл, а там ни камер, ни народа ночью. А потом менты «раскопают» «обоюдку». И закроют всё по факту гибели фигурантов.
– Думаешь? – задумчиво трёт лоб Бахтин.
– Девяносто процентов, – кивает Кузнецов. – Последний вопрос: самый первый человек, с кем ты после этого контактировал, кто? Бахтина сюда кто вытянул?
– Капитан Саматов, – киваю на дверь акушерского отделения. – Я добежал сюда, в микрофон попросил Саматова вызвать Бахтина.
– Бах, это какой Саматов? «Стрелок», что ли?
– Он, – хмуро кивает Бахтин.
– Телефона с собой нет? – поворачивается Кузнецов ко мне.
– Нет. Из дома не брал, – отрицательно качаю головой.
– Ва-ха-ха, ну тогда девяносто процентов превращаются в девяносто девять, – начинает непонятно для меня, но искренне (я это вижу) веселиться Кузнецов. – Саматов – это не утечка. Тем более, от него к ментам.
– Ты что, тоже в курсе? – задаёт не понятный мне вопрос Бахтин.
– Бах, об этом все в курсе! Такое дерби! Бах, я могу ему – кивок в мою сторону – кое-что откровенно сказать? При тебе?
– Валяй, – устало и безразлично кивает Бахтин.
– Александр. Два момента. Первый: забудь всё, что было. И помни, что ты – несовершеннолетний. У тебя тогда по телефону хорошо получилось меня достать… Второй момент: снова-таки, забудь. Это Бахтин у нас – большой государственный человек, который