Единственный сын Евдокима Аксенникова, самого зажиточного хозяина в селе, стал жить так же, как все работники в доме. Он пахал, сеял, ходил за скотом, чистил стойла лошадей, задавал им овёс и помогал в кузне. Но, приехав с поля, еле-еле передвигая ноги от усталости, Андрюша ждал, когда все в доме угомоняться. Тогда мальчик залезал с головой под одеяло, прикручивал фитилёк керосиновой лампы и читал. Особенно нравилось Андрею бывать летом с другими мальчишками в ночном. Стреножат коней, разожгут костёр и давай страшные истории рассказывать! Но больше любил Андрей долго сидеть у затухающего костра и читать. Тогда его любимый Каурка, подойдя ближе, громко фыркал и, выпрашивая сахар, щекотал мягкими губами щёки мальчика.
«Не балу́й!» – Андрюша, пытаясь подражать строгому тону отца, отмахивался рукой от жеребёнка. Но, в конце концов, вскакивал, и, смеясь, обнимал и целовал его тёплую мордашку да кормил его припасённым сахаром. Думал ли тогда Андрейка, лёжа на спине в пахучей траве и глядя в бездонное звёздное небо, что всего через несколько лет этот конь станет его верным товарищем на войне. И не раз над их головами будут свистеть пули, не раз вражеские клинки заставят его взглянуть в глаза близкой гибели. И не раз верный конь умчит его от, казалось бы, неминуемой смерти. Но тогда, подростком он ещё представлял мир понятным и простым. Вот только небо было для него сплошной загадкой, не вписывающейся в рассказы местного батюшки о Боге. Сколько не вглядывался мальчик в голубую или бархатно-чёрную высоту, нигде не увидел ни Божьей десницы, ни светлого лика. А пока его сердце сладко замирало каждый раз, когда он видел, как падают с неба таинственные звёзды, а над головой, в вышине, слышатся крики журавлей.
Глава 3
Юность Андрея пришлась на самые тяжёлые для России годы. Войны и революции сменяли одна другую, перемалывая человеческие судьбы, унося их в безвестность. Наступало время, когда новым поколениям будет запрещено даже помнить свое прошлое и свои корни, когда отказаться от отца и матери станет означать – выжить, порой ценой не только уничтожения всего, что было свято и любо, но и ценой невероятных лишений и мук. Новый мир строился на кургане из людских жизней и изувеченных человеческих душ.
В конце ноября семнадцатого года в сибирском захолустье, старинном городе Петропавловске, бури революционных перемен закружились быстро и неистово, почти как в революционном Петрограде, внося смятение в мысли простых людей. Городская железнодорожная станция, на открытии которой четырьмя годами ранее присутствовал последний Российский император – Николай второй, стала «воротами», распахнутыми навстречу новой жизни, призывам к свободе, равенству и братству. Совсем скоро здесь, над крышами, заполыхают красные флаги, на перекрестках будут собираться люди, чтобы послушать «правду о новой жизни» от очередного уличного