– И? Все думают, что журналисты только и делают, что ползают по окопам в горячих точках, занимаются частными расследованиями и после – печатают об этом всю правду из первых уст.
– Она не тот тип?
– Не тот.
– Но ведь как-то она тебе помогает?
– Она доводит информацию до конечного потребителя.
– Тогда кто информатор?
– Их много. Но штаб-квартира у нас одна.
– Ого, у вас ещё и штаб-квартира есть, – Дастин усмехнулся, но натянуто. Всё это звучало, как из какого-то фильма.
– И что же, вы работаете с полицией?
– Конечно, нет.
– Почему?
– Сам как думаешь?
Дастин задумался, отведя взгляд.
– Ну… закон о защите осведомителей?
– Ого, ты знаешь такие формулировки?
– Слушай, откуда мне знать, что взбредёт тебе в голову и почему ты не хочешь с ними сотрудничать!
– Они будут устраивать масштабные операции по чистке, а ни одна из них ещё не искоренила лепру до конца. Пара-тройка гнойников всё равно останется. И они снова разрастутся, только будут сильней, злей и осторожней. И, что хуже, могут поменять географию.
– Но разве нам это не на руку? Уйдут в другое место.
Взгляд Сардиуса изменился.
– Ты типичный NIMBY. А мне, знаешь ли, неважно, где будут убивать людей. Потому что их будут убивать. И не имеет значения, твою семью или чью-то другую. Люди везде одинаково бессильны против фанатиков.
Сардиус обхватил пальцами чашку, в которой ему принесли чай, и сделал несколько жадных глотков. Дастин достал телефон, подключив его, потому что отключил, как и просил сосед. Он не стал ничего говорить на слова Сардиуса. Об этом он ещё никогда не задумывался. В отличие от юноши. И это было очевидно…
– Зачем ты заговорил с ним? С тем парнем.
– Чтобы понять, что я прав.
– В чём?
– Что он правда тот человек, за которым я пришёл. Человек, ничего не замышляющий, никогда не отреагирует так нервно. Не шарахнется прочь, едва ответит на вопрос. Ошибка здесь недопустима, можно оклеветать невинного человека. Этот ещё юнец, он не сдержал эмоции. Но бывают и наученные, вымуштрованные. По ним едва ли что-то поймёшь. И тогда приходится идти на риск. В этом плане легче со смертниками – по глазам человека почти всегда видно, что он хочет покончить с собой. Даже если он воспринимает это не как смерть, а как переход в лучший мир, служение высшей силе или как жертвенный подвиг.
– Но если бы он оказался смертником?
– Что ж, тогда этот юнец взорвал бы нас, едва я обратился к нему. Более взрослый дошел бы до своей цели. Но не этот. Что-то не так?
Дастин побледнел, ему стало нехорошо. Он только сейчас понял, какой опасности, какой страшной участи он миновал. «Меня могло убить взрывом. Просто из-за моего любопытства. Потому что я пошёл с ним».
– И часто… у тебя такие приключения?
– Сложно сказать.
– И… ты как-то с этим живёшь?
– Я