Он ещё не убедился в правильности выбора, хотя где-то глубоко внутри и понимает – это они.
– Я хотел бы присмотреться к ним. И к другим тоже.
– Присматривайся. Если найдёшь кого-то ещё – будет прекрасно. А пока, – Самуил Борисович отворачивается на мгновение, чтобы достать чистый лист и ручку. Снова поднимает взгляд на так и стоящего едва ли не по стойке смирно Луку. – Назови мне имена. Мы тоже… присмотримся.
«И зайди к Леониду. Он хотел взять какие-то анализы» – всё еще звучит в голове окончательное напутствие Самуила Борисовича, когда Лука оказывается напротив двери в медкабинет.
Спорить с ним, как всегда, оказалось бесполезным занятием. Друг, как-то рассказывал, попытался, да ничего не вышло. Вот и тут… Имена пришлось назвать.
– Леонид Валентинович, звали?
Сюда он заглядывает уже без всяких проблем: пару раз костяшками по деревянному полотну двери и распахнуть. Если дока нет – дверь запирается. Если что-то делает – то окажется в смотровой, оставив первую часть кабинета пустой.
– О, уже пришёл? Быстро ты отстрелялся, – подняв голову от ноутбука, замечает док. – Как в школе?
Тощий и высокий, так что традиционный медицинский халат висит как на вешалке, тонкие тёмные волосы собраны в куцый хвостик на затылке, а на носу неизменные очки в проволочной оправе. Бледный, с чуть синеватыми кругами под глазами. Док выглядит гораздо моложе своих тридцати пяти и при первом взгляде его скорее принимают за какого-то студента и помощника, чем доктора. Но он уже был здесь за главного, когда Лука впервые переступил порог. И до сих пор таковым и остался. Главным и единственным. Ассистента Лука тут видел только единожды. Хотя, может, они просто не пересекаются.
– Всё хорошо, – не вдаваясь в подробности, Лука пожимает плечами. Всё равно доку не интересно. Это скорее вопрос вежливости. Что подтверждается, когда док тут же переключается, поднимаясь из-за стола:
– Иди в смотровую, я сейчас.
Лука послушно переступает порог отделяющий одну комнату от другой и словно оказывается где-то совершенно в другом месте.
Относительный уют и тепло оставшейся за спиной комнаты сменяется прохладой и белизной. В этом цвете тут решительно всё: от стен и пола, до шкафа, раковины и даже кушетки.
– Готовь руку.
По коленкам неприятно бьёт нижняя полочка столика на колёсах. Лука не спрашивает, зачем нужна кровь. Отучился уже. Всё равно ответ вряд ли получит. Поэтому просто укладывает руку на неприятно холодную подставку и послушно ждёт, пока плечо перетянут жгутом.
– Поработай кулаком. Молодец.
«Как к ребёнку…»
Морщится, когда игла прокалывает кожу и отворачивается. Ничего интересного в том, как заполняется колба, всё равно нет.
Любви