– Так легче маневрировать?
– Между чем и чем?
– Между запретной правдой и дозволенной ложью.
– С чего вы взяли?
– Это чувствовалось. Да и студентов привлекает то, о чем вы не писали в своих трудах, но о чем по крупицам проговариваетесь в лекциях. Недаром у вас такой аншлаг. Особенно на этой теме. Я не слышала, чтобы филологи и инязовцы ходили к другим преподавателям. Или к вам на другие темы…
Она подняла грушеобразный бокал с плескающейся на дне янтарной жидкостью.
– За науку и вас, как ее яркого представителя!
Они чокнулись, выпили.
– Похоже, коньяк неразбавленный, – сказала Лена.
– И пирожные действительно свежие, – в тон ей высказался Трофимов.
– А ваш коллега Киндяев? Ему нравился перстень? – небрежно спросила Лена, допивая свой кофе.
От неожиданности Иван Родионович вздрогнул.
– Откуда вы знаете про Киндяева?!
– Я же не просто пишу, что в голову придет! – девушка с сожалением отодвинула пустой бокал. – Я провожу расследование. И знаю, что Киндяеву перстень не нравился, что в львиной голове он угадывал Князя Тьмы. Разве не так?
Вместо ответа Трофимов подозвал официантку и заказал еще кофе и коньяк.
– И перстень действительно сильно обжег ему руку! – продолжила Лена. – А через некоторое время вырвавшийся из клетки цирковой лев разорвал его прямо во время представления. Об этом написали газеты. А я только соединяла разрозненные факты. Рассказы родственников, знакомых, сослуживцев… И у меня накопилась целая папка!
– Чего же вы хотите от меня? – напряженно спросил Трофимов. Это могла быть действительно пронырливая журналистка, а могла быть представительница «третьей силы», которая не раз вмешивалась в его жизнь. Правда, это были позитивные вмешательства. Но все могло измениться в любой момент…
– Чего вы испугались?
– Ничего.
– Я чувствую исходящую от вас волну страха. Но не меня же вы боитесь?
«Чуткая штучка!»
– Нет конечно. Чего мне вас бояться?
– Действительно!
Если бы это была посланница, то она попыталась бы усыпить его бдительность. Но она не предпринимает таких попыток…
– Лена, чем я могу вам помочь? Ведь похоже, что вы осведомлены больше, чем я!
– Вряд ли! – перебила девушка. – Сейчас меня мало интересует лев с перстня и сам перстень. Но вы недавно признались, что это действительно перстень Иуды…
– Но совсем другого Иуды! Простого жителя Иудеи! Я подчеркнул это!
– Простой житель Иудеи не мог иметь непростой перстень! Перстень Иуды, сохранившийся в веках – может быть только перстнем того самого Иуды! Значит, Иуда существовал? Значит, существовал и Христос?
Трофимов почувствовал себя более неуютно, чем при беседе с Иваном Ивановичем. Наверное, потому, что девушка была лучше осведомлена о предмете разговора и загнала его