Богиня наконец-то заметила, что я буквально парализован ужасом и с интересом уставилась в глаза. А мне неожиданно стало обидно: как это так – я, да не справлюсь без помощи с каким-то наведенным страхом? Злость помогла сосредоточиться. Первый шаг дался с усилием, дальше пошло легче, хотя ужас так и не ушел окончательно – затаился где-то на краю сознания. Стоило чуть расслабиться, и он снова начинал накатывать душной волной.
– Неплохо держишься, – с некоторым даже уважением отметила Кера. – Если даже мне не по себе.
Коридор, на самом деле совсем короткий, растянулся, казалось, на километры. Кера возле дверного проема оказалась первой, и ее удивленное восклицание помогло мне преодолеть последние пару метров. Оценить с первого взгляда содержимое крохотной комнаты не получалось. Какая-то мешанина блестящих медных трубок, маятников и стеклянных колб. Приглядевшись, заметил среди этого винегрета вкрапления темно-красного мяса, будто бы еще живого, продолжавшего вздрагивать и сжиматься.
– Это что?
– Stercus accidit! Scrofa stercorata et pedicosa! – впервые слышу от Керы столь грязную брать. Обычно ее из себя не вывести. – Что за извращенный мозг у этих тварей!
– Если ты понимаешь, что тут, то объясни уже и мне! – не выдержал я.
– Видишь эти куски? Вон там сердце, а вон там – кусок мозга, а вон еще почки с легкими. Пока не впечатляет, да? – криво ухмыляется девушка. – А теперь представь, что этот смертный еще жив. Знаешь, что он чувствует? Я тебе объясню: боль, отчаяние, горе, страх, ужас, ярость, счастье, восторг, дикий смех и возбуждение. Все возможные чувства одновременно и десятикратно усиленные. Дикая, непрерывная мука и такое же бесконечное наслаждение.
Кера зашла в комнату и протянула руку к плоти, заключенной в медную оправу, но стоило ей прикоснуться, раздался громкий треск и девушку отбросило назад с силой впечатав в стену.
Еще одну порцию мата я пропустил мимо ушей – заметил в потолке комнаты круглое отверстие, в которое уходят трубки и проводки. Несколько шагов ближе, и я имею удовольствие наблюдать золотую полусферу – отражатель линзы. Той самой, что в верхней части храма испускает столб волшебного света.
– И это от этого тут все так светится? – уточняю я.
– Да, смертный, – кивает головой Кера. – Людские чувства. Эта мерзость не гнушается ни одним источником силы. Уничтожает бессмертную душу ради того, чтобы очищать одних смертных, а другим являть чудеса и растить в них веру. Безотходное производство.
Да, омерзительно. Но реакция Керы меня удивила:
– Разве ты сама не питаешься людскими страданиями?
– Питаюсь, – соглашается Кера, с трудом поднимаясь на ноги. – Такова моя природа. Но я не нарушаю запрет! Я не уничтожаю души! Те, кто погиб благодаря мне, просто уходят за кромку, переплывают Стикс и уходят в царство Аида. А за перенесенные здесь муки Полидегмон4 даже облегчает им посмертие. А после такого, –