Добрый отдых принес успокоение душе, радость телу и ясность мыслям.
После, одевшись и причесавшись, Йэстен сыскал в доме на столе крынку молока – странного, непривычно жирного, но вкусного и холодного, да несколько простых, из темной муки, пирожков с незнакомой начинкой, вроде бы из мелко рубленых трав, подслащенных медом. Хозяев по-прежнему нигде рядом не было – и, делать нечего, устроившись со своим завтраком на пороге, всадник принялся ждать их, покуда Скай парил в вышине, ловя мелкую пернатую дичь – не столько проголодавшись, сколько из озорства.
Ждать, впрочем, не пришлось долго – солнце еще не начало припекать по-настоящему, да и молоко в крынке только-только закончилось, когда показался на уже знакомой дороге старец с посохом – и белый волк, трусящий рядом.
Сегодня Онгшальд был одет иначе, чем запомнилось вчера – Йэстену показались причудливыми широченные штаны, утянутые на голенях узкими ткаными полосами, и запахивающийся долгополый кафтан, и тусклые пряжки-фибулы, там и сям перехватывающие одежду довольно непривычным образом. Например, чтоб удержать на одном плече темно-серый квадратный плащ, отороченный алой тесьмой по краю.
Наверное, похожим образом одеваются все северяне, подумал Йэстен, решив ничему не удивляться. Даже тому, что старик вовсе не переодевался перед уходом, а нынче поутру щеголяет и ботинками, и кафтаном с густой рунной вышивкой. Подумалось вдруг – а к такому наряду меч пришелся бы в пору! Только вот у Онгшальда был с собой лишь посох.
– Побудешь здесь, сколько сам захочешь, – вместо приветствия заявил старик. – Научишься, чему ума и хотения хватит. А дальше – дальше волен оставаться гостем на каранской земле или возвращаться обратно, куда душа поведет. Вот разве что в Долину Рун вряд ли сможешь вернуться так просто сызнова. Но не обязательно – не сможешь.
Йэстен удивленно уставился на хозяина дома.
– А помогать тебе, если что, Айенга будет. Я бы сам обучил чем, да, знаешь, как-то недосуг. Дела появились, при том – далеко отсюда.
– Ты ж говорил, что странствовать перестал?
– Так то по другим землям. А Ак-Каран велик, мальчик. За один день не обойдешь! Да и не облетишь тоже, – задумчиво добавил Онгшальд, взглянув на снижающегося Ская. Вам тут тоже сидеть все время не стоит – это так, совет. Вряд ли увидимся после, поэтому – просто запомни: на одном месте и камень на речном дне не лежит вечно. А мне пора собираться.
И, выполняя сказанное, Онгшальд скрылся в доме, где, то и дело бормоча под нос по-горскунски, принялся собираться. За ним никто не последовал – всаднику показалось, что