Тез был темно-рус, ростом пониже меня и малопримечателен с виду – лицо спокойное, если не сказать сонное, глаза вроде как даже не смотрят на собеседника, губы строго сжаты. Но неприветливым или сердитым он не кажется – такому бы в разведку, подумал я уверенно. Если не всматриваться внимательно, так и не увидишь, что за полусонными серыми глазами – взгляд цепкий, как орлиные когти.
– Грозу надует скоро. Покружило-покружило давешний шторм, да снова к нашим берегам гонит, – Тезвин сощурился в горизонт.
Мы стояли на стенах, посматривали на дороги, бегущие песчаным шелком лент прочь от города.
– Авось выдохся уже. Шторм-то, – заметил я.
– Да хорошо бы, – Тез пожал плечами тогда. – Только гроза точно будет. Надеюсь, обойдется без еще кораблей на камнях! Мало кто еще окажется таков, как ты – Счастливчик!
Я засмеялся – прозвище, походя прилепленное Менгором, явно собиралось стать моим вторым именем. Я не был в особенном восторге, но возражать не стал – что же, может, судьбе виднее.
Я снова окинул взглядом округу: и небо, баюкающее в себе грядущую грозу – густая синь у горизонта, густые высокие шапки облаков, где белизна и индиго перемежают друг друга; и сухие покуда светлые полотна дорог, прорезающие зелень луговин, полей, перелесков – сквозь густую зелень садов за городом они текут, ныряют и петляют, ползут по ним пятна облаков; и роскошь тех самых садов – о, как они, верно, цветут по весне! Да и сейчас, в первой половине лета, тоже приятно взглянуть – вон яблони, их кроны круглы, и они точно прячут в листве плоды, что еще не налились. А над вишнями машут шестами мальчишки – гоняют птиц. От вишен ломятся прилавки на рынке, год нынче изобилен – и чтоб изобилие это тянулось дольше, мелькают привязанные к шестам обрывки тряпок и платков.
Мир вокруг был прекрасен – я смотрел сейчас на него так, как будто долгие годы сидел в подземельях. На все – на птиц и шесты, сады и облака, дороги и дальние поля, перелески и синюю полоску горизонта, за которым… а что за которым?
– Дорога на Наран, – я ткнул открытой ладонью в сторону одну из лент на пути.
– Ага, – Тез согласился со скучающей ленцой.
А я через миг едва не подскочил на месте, осознав, что только что произошло. Я вспомнил! Название! Вспомнил название и место!
– Погоди, так ты что-то помнишь? – Тезвин понял, отчего я рывком подался вперед, приник к зубцу стены, сильно свесившись через край, и прикипел взглядом к расстилающейся впереди панораме.
– Я… не знаю. Я не знал, что это дорога на Наран, пока не сказал этого. И ты подтвердил, и значит – я правда помню! – Я ликовал.
– Отлично же! – напарник ободряюще улыбнулся. – Ну вот, а говорил…
– Но,