Серебрянка, или Напевы морской раковины. Элинор Фарджон

челноке, но на берег не идёт. Иногда он возвращался с уловом, иногда – пустой. Иногда выходил в море, позабыв сети на берегу, иногда забывал, где расставил верши для омаров. Впрочем, случалось ему пригонять к берегу лодку, по самые борта забитую скользкими сельдями или плоскими камбалами. Порой, ступив на берег, Чарли вовсе забывал, что у него есть лачуга, и укладывался на ночлег прямо под открытым небом: на гальку – лицом вниз (вдруг янтарик попадётся?), а на песок – лицом вверх, чтоб на звёзды смотреть. Если кто приходил за рыбой, Чарли разрешал брать сколько душе угодно. Главное было поспеть, поскольку к полудню всех до единой селёдок Чарли выпускал обратно в море, а камбал выкладывал рядками на мокром песке, чтобы их смыла первая же набежавшая волна. Не поймёшь этого Чарли! Даже возраста его никто толком не знал: сегодня так выглядит, завтра эдак. Сегодня спросишь: «Где старина Чарли?» – а завтра ответишь: «Чарли-юнец на дудке своей ныркам да топоркам играет».

      Чарли отлично ладил со всеми морскими птицами, но особо тесную дружбу водил с топорками. Они обходились с ним по-свойски, словно он был не человек, а такой же топорок, как они сами. Эти толстоклювые птички вечно кружили возле Чарли, когда он играл и напевал свои незамысловатые песенки.

      Теперь он сидел, свесив ноги, на корме лодки с дудкою в руках, а солнце безжалостно жгло ему спину сквозь дырки в старой фуфайке. Дырок было так много, что, сними Чарли фуфайку, вся спина его оказалась бы пятнистой, точно шкура у леопарда. Чарли наигрывал, а три топорка кланялись и подпрыгивали в такт. Публики – наверняка благодарной – на этот чудесный концерт собралось предостаточно: весь берег был устлан морскими звёздами и медузами.

      Вот Чарли отнял дудку от губ и запел:

      Чарли-с-приветом

      Родился в полдень летом

      Под звёздами и Луной.

      Он, не успев родиться,

      Стал петь и веселиться,

      От радости сам не свой.

      На этом месте Чарли умолк, потому что к нему, с протянутым крылом, приблизился один из танцоров-топорков.

      – Что у тебя за беда? – спросил Чарли ласково. – Пузо пустое? Проголодался?

      Рыбак запустил руку на дно лодки и, вытащив маленькую камбалу, протянул топорку. Тот ухватил рыбину толстым клювом и благодарно склонил головку. А Чарли затянул уже новую песенку:

      Ой вы, приливы морские, морские отливы,

      Только Луне на вышине подчинены вы.

      Скоро уж море прильёт и на небо хлынет,

      Кто тогда звёзды спасёт и на руки поднимет?

      Тут его перебил топорок Номер Два. Он неловко подковылял к Чарли и задрал лапку.

      – Ну а у тебя что за горе? – спросил Чарли. – Ножки промочил?

      Он снова запустил руку на дно лодки и, достав обрывок старого красного паруса, насухо вытер топорку лапки.

      – Ой вы, приливы морские, морские отливы, – снова начал Чарли, когда довольный топорок ускакал к другим танцорам. –

      Только Луне на вышине подчинены вы.

      Скоро уж море уйдёт и песок обнажится,

      Что