– Видел ли эту бумажку кто-нибудь из пассажиров?
– Не думаю, – покачала головой Фатима. – Иначе они сообщили бы нам.
– Мы только что дали сигнал пристегнуть ремни безопасности, – вмешался в разговор Эрик. – Сколько человек успело за это время посетить туалет?
– Пожалуй, немного, – согласилась Фатима.
– Скорее всего, никто, – поправил Эрик. – Дайте-ка мне взглянуть…
На листке стояло всего несколько строк. Эрик вернул записку Кариму, пытаясь унять дрожь в коленях.
– И как это попало в туалет? – спросил он.
– Наверное, записка была уже там, когда мы взлетели, – предположила Фатима.
– Но кто из пассажиров мог зайти туда до вылета?
– Вероятно, он попросил кого-нибудь оставить бумагу там. Кого-нибудь, кто был вхож в самолет до объявления посадки.
Эрик недоумевал. Он спрашивал себя, как могло получиться, что именно его самолет оказался под угрозой взрыва, и как эта бумага попала в туалет? В лучшем случае это чья-то неудачная шутка. В худшем – неизвестно, переживут ли они этот день.
– Что мы будем делать, Карим? – Эрик перевел глаза на командира.
Тот все еще читал бумагу. Точнее, он смотрел на нее или сквозь нее, снова и снова пробегая глазами строчки.
– Будем делать, что они велят.
– Что они велят? – Эрик округлил глаза.
– Но это невозможно, – прошептала Фатима.
– А что нам остается? – Карим обвел взглядом экипаж. – Здесь же ясно сказано, что они взорвут самолет, если мы не будем следовать их указаниям.
– Но как они смогут это проверить?
Абсурд. Полный абсурд. Эрик попытался собраться с мыслями.
– Если угроза серьезна, а согласно инструкциям службы безопасности мы должны исходить именно из этого, самым разумным будет им подчиниться, – вздохнул Карим. – Конечно, мы свяжемся с центром управления воздушным движением и САЛ[5], и они нам скажут, как действовать дальше. Мы передадим им это сообщение. Очевидно, оно адресовано не нам. Мы всего лишь заложники.
Эрика прошиб холодный пот.
– Если это оставил кто-нибудь из пассажиров, – срывающимся голосом прошептал он, Карим перевел взгляд на Эрика, – этот человек должен наблюдать за нашими действиями.
Стюардесса стояла, прислонившись к стенке, со скрещенными на груди руками. Эрик разочаровался бы в ней, если бы она заплакала. Но Фатима крепилась.
– Вы еще кому-нибудь из экипажа это показывали? – спросил ее Эрик.
– Нет.
Он удовлетворенно кивнул:
– Будем скрывать как можно дольше. Сообщим обо всем в управление, а там решим, как нам быть дальше.
– Тогда я пойду. – Фатима выпрямилась и исчезла за дверью, притворив ее с легким щелчком.
Карим надел головную гарнитуру и стал запрашивать Арланду:
– Это Карим Сасси, командир экипажа рейса пятьсот семьдесят три. Мы получили записку, в которой сказано буквально следующее: «Если США немедленно не закроют „коттедж Теннисона“,