Вот для чего о. Мартирий своевольно решился на такой предосудительный для православного монаха поступок, как участие в спортивном поединке – он не мог отказаться, да и не хотел отказываться.
Как деньги к деньгам, сила тянулась к силе.
Не станем здесь рассказывать, как бок о бок с о. Мартирием молился в ту ночь о. Мардарий, хотя есть что рассказать. В его молитве можно было услышать такие слова: «Сокруши мышцу грешному и лукавому, взыщется грех его и не обрящется». Невольно думается: уж не заклинание ли это какое, но сейчас не это уже важно, не молитвы молящихся монахов, а молитвы молящегося в то же самое время в храме Игорька…
С момента, когда Игорёк покинул общину и отправился на поиски коварного чушка, по вине которого операция «Левит» закончилась провалом, до момента, когда вернулся, прошло каких-нибудь полтора часа, но за этот небольшой промежуток времени изменилось многое, если не всё.
Игорёк уходил от своих, а вернулся к чужим, потому что сам стал чужим. «Вот теперь я точно не от мира сего…» – усмешливо думал он, ловя на себе удивленные взгляды общинников.
Во время неожиданной встречи с Хозяином Игорёк принял решение – свое окончательное решение, – ничто не могло его поколебать, но почти сразу по возвращению в общину начались конкретные чудеса, и он в своем решении заколебался – сперва не сильно, а потом чуть не с ног валило.
Во-первых, мыши.
Они исчезли.
Не только сами шныряющие туда-сюда серые твари, не только их противное, доносящееся из всех углов шуршание и писк, но и дух их мышиный – тепловатый, тошнотворный, который не перебивал даже греческий ладан, исчез.
Во-вторых, вернулся кот Чарли, он же Котан Милостивый, он же сексуальный гигант, изнасиловавший у всех на глазах хозяйскую собачонку. Вернулся, нажрался и, как пьяный мужик, завалился спать у дверей, так что, входя в подсобку, приходилось высоко поднимать ноги. А разговоры про то, что Светочка перелопатила кота поперек спины, оказались не более чем разговорами: на боли в спине Котан не жаловался.
Причем первое со вторым не было связано: мыши исчезли до того, как кот вернулся, еще утром исчезли, просто это не сразу поняли, так что и первое, и второе можно было считать отдельным маленьким чудом.
А маленькие чудеса, как оказалось, рождают большие…
Исчез Авраам, закалавший собственного сына, вкупе с самим сыном и ангелом, да и все крайне спорное творение кисти художника Рубеля бесследно исчезло.
– Ну, что тут у вас вышло? – дружелюбно спросил о. Мартирий, встав напротив закрытой росписи.
«Если так хочешь – смотри!» – подумал Игорёк зло и мстительно и рванул на себя припечатанную к стене простыню.
Он не смотрел на стену – он это уже видел – он смотрел на о. Мартирия, ожидая его реакции, и не удивился бы, если бы монах сел в ведро с краской, как сам Игорёк сел, когда впервые Рубелево безобразное творчество обнаружил. Но монах только на мгновение удивился, и тут же в его маленьких глазках