– Фу-у, ну и жара… Они что там, в котельной, с ума посходили?
Из-за спины донеслись негромкие и непонятные для постороннего человека звуки. Для постороннего, но не для Челубеева, который со своей женой четверть века прожил. Но, поворачиваясь, он знал, чувствовал, кожей спины ощущал, затылком видел, что она там сейчас делает: взяла двумя пальцами край ночнушки на груди и туда-сюда, туда-сюда, вроде как опахалом…
Эх, Светка, Светка, схватить бы тебя сейчас в охапку, перекинуть через плечо, отнести в спальню и сделать то, что положено мужу со своей законной женой по ночам делать, что скрепляет семейную жизнь лучше хорошей зарплаты и детей-отличников.
Но – нельзя!
Причем категорически.
– Да я уже четыре раза туда звонил…
– И что?
– Не отвечают.
– И не ответят.
– Кузьмина послал час назад.
– И с концами?
Челубеев кивнул.
И Светка тоже за спиной кивнула.
Что-то новое, а точнее, старое, давно не слышанное почувствовал он в голосе жены, когда она вдруг спросила.
– Не простудишься у открытого окна?
Заботится?
– Когда я простужался?
– Никогда… Пошли спать, Марат.
В каком смысле спать?
Нет, на это предложение отвечать не нужно!
Не дождавшись ответа, встала, ножка у табурета отвалилась, а она промолчала.
Не заметила?
Светка не заметила?
Не может такого быть!
Марат Марксэнович скосил глаза и, к удивлению своему, увидел жену не такой, какой себе ее представлял. Совпали лишь босые ноги, а остальное нет: не растрепанная, не припухшая, а как будто фотографироваться на паспорт собралась, даже губки вроде как подкрашены.
И не простая мятая ночнушка на ней, а гипюровый пеньюар, который сам подарил много лет назад на Восьмое марта, и если Светка его надевала, это означало только одно…
Не заметить?
Не поверит.
Но пожестче надо, погрубее!
Одновременно не совсем грубо, а то обидится…
– Ты чего это вырядилась?
Осматривает себя, как маленькая девочка в новом платьице, – мол, я и не заметила, что надела, даже губку нижнюю от удивления выпятила.
– А это… спать хотелось сильно… взяла в комоде, что первое под руку попало.
Врет или не врет?
Пойми…
Хотя это ничего не меняет.
– Ну, я пошла?
Думаешь, скажу: «Останься»?
– Иди.
– Спокойной ночи?..
Первый раз за долгое время спокойной ночи пожелала, только вопросительная интонация зачем?
Ну ничего, мы тоже люди вежливые.
– Спокойной… – А вот это хорошо прозвучало, очень хорошо – не грубо, но твердо, по-мужски.
И опять: шлеп-шлеп… шлеп-шлеп… шлеп-шлеп…
Но, спокойно, Марат, спокойно! Потому что даже если можно, даже если Светка этого хочет и даже если очень хочет,