Когда завтрак и обмен любезностями закончился, Содо выслушал от На’акри-Маха всю историю о таинственной болезни, которая надвигалась на них из отдаленного района на краю родных степей. Как раз в это время вернулись разведчики, отправленные вождем проверить обстановку на их старой стоянке, и сейчас они входили в шатер, чтобы дать отчет.
С изумлением и тревогой узнал Содо, что бывшее поселение ха’асов захвачено пескоедами.
– Ничтожные песколюбы! – взревел На’акри-Мах, вскакивая с трона и заставляя Содо максимально вжаться в спинку своего стула, чтобы не быть сметенным этим ураганом. Вождь схватил разведчика за кожаные наплечники и вплотную прижался лбом к его лбу.
– Почему вы не прогнали эту дрянь с нашей земли?!
Разведчик застыл на месте, выдерживая его взгляд.
– Их не меньше сотни, вождь. Гораздо больше, чем мы думали, и они теперь какие-то… другие.
– Какие другие? – На’акри-Мах начал остывать и выпустил доспехи разведчика из рук, но его темные глаза по-прежнему пронзали как кинжалы. Разведчик несколько секунд подбирал слова, взглянул на присутствующих и наконец, словно сам не мог в это поверить, ответил:
– Они подчиняются Старым ведьмам.
За последний год в башне Шандо отточил свои природные навыки, приобрел исчерпывающие теоретические знания о всех известных культурах Надземелья, одинаково бегло говорил и писал на трех основных языках и познакомился со многим одаренными молодыми людьми и девушками, которым, как и ему, не терпелось занять свое место в большом мире. Эти знакомства должны были сослужить ему хорошую службу в будущем.
Юность не давала Шандо сильно сожалеть о том, что вскоре он покинет башню. Кроме прочего, он скучал по семье, и мысль, что он скоро с ними увидится, заставляла сердце радостно биться. Даже размышления о том самом разговоре с мастером Айдором и пугающая таинственность предназначения немного отступили и стали какими-то смазанными, словно неприятный сон.
На’акри-Лар тоже с нетерпением ждала возвращения домой, особенно теперь, когда ха’асам пришлось сняться со своих привычных мест из-за угрозы. Временами она была очень задумчивой, но иногда ее настроение менялось в противоположную сторону, и тогда Шандо удостаивался ее внимания, и они подолгу беседовали.
Лишь Ристаф под конец года стал отстраненным и замкнутым. Он тренировался с удвоенным усердием, а все свободное время пропадал в мастерских с физами или сидел в своей комнате, избегая дружеских разговоров и ограничиваясь короткими приветствиями и отговорками для всех, включая Шандо. Некоторое время тот безуспешно пытался наладить с Ристафом прежний контакт. Но в один летний день, через неделю после его семнадцатого дня рождения, мастер Айдор позвал его в свой кабинет для последнего разговора.
Айдор искренне поздравил Шандо с окончанием