Улыбаясь своим мыслям, Лла срезала последний лист и вытерла о траву нож и пальцы, тоже пахнущие теперь терпковатым соком. Неподалеку едва слышно зашуршала лесная подстилка. Даже не повернув головы, ведьма в тот же миг помчалась прочь, её шерстяной плащ с капюшоном бился за спиной. На бегу она сунула руку в карман и, вытащив пригоршню чёрного порошка, выдула его прямо перед собой. Как только её тело ворвалось в это черное облако, Лла исчезла. Через несколько секунд появилась ее преследовательница – тоже ведьма, но совсем другая – красноглазое когтистое существо в драной хламиде. Поняв, что догонять больше некого, она издала яростный крик. Раздался треск, в листве над ней сверкнуло, и на траву упал обугленный бельчонок.
– Эти дикари до сих пор живут в шатрах и прячутся от грозы! – воскликнул Содо Густ, и его худощавое лицо сморщилось от плохо скрытого презрения. Вторая королева нетерпеливо подняла ладонь, и младший советник замолчал.
– Эти дикари, как ты их назвал, прекрасно поняли, что именно перед ними, когда нашли эту жёлтую сферу, – сказала королева. – Лошади, шатры и глиняная посуда – это история их выживания, и не нам о ней судить.
Густ прижал руки к груди в знак извинения. В это время в зале появилась Первая королева, и младший советник поклонился ей. За королевой шёл старший советник Бара Амбада. Этот темнокожий мужчина просто излучал надёжность и спокойствие. Под его расшитыми шелком пурпурными одеждами угадывался объёмный живот, но широкие плечи, выверенные движения и цепкий взгляд выдавали в нем бывшего воина. Сейчас его карие глаза смотрели весело, крупные губы чуть-чуть улыбались. Остановившись рядом с Содо, он поклонился Второй королеве и замер в ожидании.
Обе королевы поставили свои подписи на бумагах, разложенных на маленьком мраморном столе. Содо собрал их и поспешил прочь, а Вторая королева обратилась к Баре:
– Сложно переоценить важность этой находки, Бара. Поэтому именно ты встретишься с ха'асами и их вождём и привезёшь жёлтую сферу. Мы подготовим ответные дары. Эта встреча – повод укрепить наши связи и поддержать лояльность этого вольного народа.
– Я все сделаю, мои королевы, – снова поклонился Бара, и Первая королева махнула рукой, отпуская его.
В сопровождении двух стражников Бара спустился в замковое подземное хранилище, и его пропустили в одну из отдельных комнат. Бара прошёл к столу у дальней стены, где в сундучках из закаленного стекла под защитой хитроумных механических замков лежали две сферы – красная и белая. Советник оперся обеими руками на стол и несколько минут вглядывался в гладкую поверхность сфер, светящихся изнутри слабым загадочным светом. Потом, словно очнувшись, выпрямился и приказал принести ещё один сундук.
Третий ребёнок Мары Йону родился очень быстро. Её муж Рамиру помог повитухе помыть и запеленать дитя, убрал окровавленные тряпицы и вылил воду. Положив Маре на лоб прохладный компресс, он с нежностью посмотрел на малыша, которого жена прижимала к груди. Мара устало улыбалась. Ее темные кудряшки сбились набок и прилипли к лицу, но она ни на миг не хотела выпускать сына из рук.
– Кажется, с меня пока хватит, – обратилась она к мужу. – Трое мальчишек – это не шутки.
В ответ Рамиру только благодарно поцеловал её руку и продолжал улыбаться, глядя на попискивающего ребенка. В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату заглянула помощница Мары.
– Господин, госпожа, простите, но там внизу… – она замялась, глядя на них большими глазами и видимо не решаясь продолжить. Рамиру встал.
– Что такое, Тика?
Девушка сжимала и разжимала конец передника и наконец смогла ответить:
– Пришла ведьма.
Рамиру и Мара переглянулись и одновременно посмотрели на новорождённого сына.
После почти двухнедельного путешествия в крытой повозке Баре доставляло истинное наслаждение шагать по упругой пыльной земле равнины, где жило племя ха'асов. Ветер развевал его свободные дорожные одежды из темно-фиолетового хлопка, делая его крупную фигуру еще более приметной в этом мире земли и травы. В похожем месте прошло и его детство, так что ни жаркое солнце, ни скрипящая порой на зубах пыль ничуть не портили его бодрого настроения.
В огромном белом шатре его ждал ха'асский вождь с семьёй и другими членами племени. Разглядывая аккуратные, одно к одному, плетеные сидения, резные деревянные столы и изукрашенные кожаные доспехи ха'асов, Бара в который раз восхитился мастерством этих свободных воинов-ремесленников. Когда-то сражавшиеся с другими племенами за суровые степные земли, ха’асы до сих пор не теряли выдающихся воинских навыков, но помимо этого могли гордиться своим необычайно творческим декоративно-прикладным искусством. Их нарукавники украшали изображения лошадиных профилей, на мебели и посуде красовались цветы и птицы. Даже на себя ха’асы наносили рисунки – символические изображения важных для них явлений – рассвета, дождя, звезд, которых они считали ушедшими на небо