Вотчины Романовых были в Юрьево-Польском, Владимирском и Муромском уездах и в Вязьме. В Великом Новгороде его крепостные занимались промыслами и землями в Шелонской и Водской пятинах.
Одной дворни у него на Варварке было несколько сот мужчин, не считая женщин, которым давала работу его жена, и масса детей, которых хозяин должен был отдавать учиться грамоте и разным ремёслам. Однако Фёдор Никитич, строго следуя традиции, справлялся со всеми делами, опираясь на своих братьев, приказчиков и выборных старост сельских общин. Младшие братья Фёдора Никитича, Михаил, Александр, Иван и Василий во всём слушались его советов. Все они были не женаты и по традиции жили на дворе отца на Варварке.
Непримиримыми противниками Романовых в борьбе за влияние при дворе выступали Годуновы. Род Годуновых не мог претендовать на древность происхождения, но был очень многочисленным. Свое начало он вел от татарского мурзы Чета, принявшего в XIV в. в Орде крещение от митрополита Петра и поселившегося на Руси под именем Захарии. Внук Захарии Иван Годун был прародителем той линии рода мурзы Чета, которая от клички Годун получила название Годуновых. Потомство Годуна значительно разветвилось. Годуновы владели вотчинами, но не играли важной роли в русской истории до тех пор, пока один из правнуков первого Годунова не удостоился чести сделаться шурином царевича Федора Ивановича.
Тогда при дворе царя Ивана явился близким человеком брат Федоровой жены Борис, женатый на дочери царского любимца Малюты Скуратова. Царь Иван полюбил его.
Возвышение лиц и родов через посредство родства с царицами было явлением обычным в московской истории, но такое возвышение было часто непрочно.
Родственники Ивановых супруг погибали наравне с другими жертвами его кровожадности.
Сам Борис по своей близости к царю подвергался опасности; рассказывали, что царь сильно избил его своим жезлом, когда Борис заступился за убитого отцом царевича Ивана. Но царь Иван сам оплакивал своего сына и тогда стал еще более чем прежде, оказывать Борису благосклонность за смелость, стоившую, впрочем, последнему нескольких месяцев болезни. Под конец своей жизни, однако, царь Иван, под влиянием других любимцев, начал на Годунова коситься, и, быть может, Борису пришлось бы плохо, если бы Иван не умер внезапно.
Почти год провел Иван Васильевич в суровом посту и глубокой молитве после гибели старшего сына. Каялся во всех грехах, велел по всем церквам поминать души тех безвинных, что были убиты им самим или по его приказу. Но к весне 1584 года вновь взалкало его грешное тело.
Однажды вечером царь попытался изнасиловать невестку свою Ирину, жену блаженного Федора.
Помешал случайно увидевший слуга, которого тут же зарезали по приказу царя. Но понял он, что знают о его не содеянном еще грехе родной