Николай тоже бился, не помня себя от страха. Он толкался в этой орущей куче у выхода. Тоже что-то кричал, кого-то бил и чуть не сломал руку о бесчувственный свинец.
Выбежать, вырваться, выжить. Дышать, дышать… Кажется, он плакал. В какофонии было не разобрать. Пронзительно кричали чьи-то дети, завывали женщины, и долбились в дверь без устали. И без результата.
Бардак вокруг и в голове продолжался, пока чья-то сильная рука не выдернула Николая из толпы. По инерции он ещё рвался вперёд, но стальная хватка удерживала его на месте.
А потом он напоролся на серые глаза стюарда. И как-то разом сник.
Стюард кивнул, удостоверившись, и снова полез в толпу. Он выдернул ещё кого-то, плеснул стаканом холодной воды в лицо слишком громко орущей девушке. Рядом с ним ещё несколько мужчин занимались тем же самым.
Паника – первый враг спасения.
– Пассажиры! – в который раз закричал капитан «Галактики», замерший в стороне от общей кучи. Он пытался сохранять спокойствие, но лицо сдавало его с потрохами. Одно дело – лекции по аварийным ситуациям, и совершенно другое – реальная жизнь, где авария была исключена. – Прошу, успокойтесь!
Николай судорожно огляделся. Вокруг, в запертом отсеке не было никого из экипажа. Кроме несчастного капитана и стюарда.
Значит, нас скоро выпустят и проводят к шлюпкам – подумал он, делая длинные долгие вздохи. Жёлтые аварийные лампы перестали мигать. Руки Николай засунул в карманы, будто отстраняясь от толпы. Тусклый, тревожный свет замер, отражаясь на испуганных лицах. Безумная долбёжка в двери прекращалась.
Экипаж не оставит пассажиров в беде. Ни пассажиров, ни капитана. Ведь шлюпки целы?
Больше ни о чём, кроме спасительных челноков, думать не получалось. И медленные, размеренные вздохи занимали всё пространство.
Капитан, наконец, взял себя в руки и начал что-то говорить.
Николай не мог разобрать его речь. Буквы звонко и чётко разносились по отсеку, но не складывались в слова.
Солнце… Где-то там было огромное солнце. Которое точно проживёт дольше, чем он.
Рядом кто-то снова испуганно вскрикнул. Кажется, беременная девушка. Дёрнулась в объятия мужа, спасаясь от страшных новостей.
Бомба. Это слово он разобрал первым. И почему-то стал думать, а что звучит в космосе хуже – бомба или разгерметизация? Получалось одинаково плохо и трагично.
Как-то слишком трагично. Умирать не хотелось.
Николай титаническим усилием воли вернул себя в мир, или мир в себя. Но речь капитана он начал понимать.
Нервно теребя фуражку, капитан стоял у сенсорного терминала и нажимал одну и ту же кнопку. Картина на экране не менялась.
– …сбой системы, – вещал он. – Мы не могли остаться последним выжившим отсеком. Тогда бы не сработала системы герметизации дверей. Значит, это обычный сбой. Пострадало не больше одного отсека.
Он говорил уже вполне уверенно. «Галактика» – непотопляемый корабль. Ни единого сбоя за сто пятьдесят лет.