«Блин! Блин! Блин!» – залпами ругался в своей голове Коваль в такт волнам дрожи, разбегавшимся по телу.
Со стороны внешнего периметра «восьмидесятки», километрах в двух от дежурки, стал слышен звук крутящихся лопастей.
– Наши уже что ли? Подкрепление? – промямлил под нос ефрейтор. – Красавцы!
Вавилов старался проорать команду как можно громче, но надетый противогаз, звук близкой перестрелки и приближающийся шум вертолёта заглушили его, превращая приказы в еле слышное мычание. В итоге, он просто хлопнул ефрейтора по руке и указал на здание: «Я – в дежурку!»
«Красный ящик вскроет! Правильно!» – понял напарника Коваль и ринулся вслед за ним. За пару секунд стремительного бега солдат почувствовал всю тяжесть прошедшего дня. Воздуха не хватало, в его висках будто взрывались бомбы с каждым приливом крови по артериям, сердце билось часто. Уставшие ноги плохо слушались, а мысли о заварухе, в которую он попал, начинали давить на мочевой пузырь.
Сержант скрылся в проёме двери сборного пункта, когда ночное чёрное небо на мгновение перечеркнула белая стрела. Яркая вспышка взрыва ослепила глаза. Хлопок был настолько неожиданным, что ефрейтор замер, как вкопанный, не добежав до дежурки несколько метров.
«Что?», – Коваль, тяжело дыша, стал искать глазами вертолёт, который должен был прилететь к складам. Он увидел огненный шар. Объятая пламенем, вращающаяся вокруг собственной оси, металлическая махина падала, проносясь над верхушками елей в сторону кирпичного здания. Двигатели сбитого вертолёта испускали последние завывания.
«Вавилов…» – успел лишь подумать ефрейтор.
В этот миг летательный аппарат упал на постройку, будто метеорит. «Бабах!» – оглушительный грохот – последнее, что услышал ефрейтор Коваль перед тем как потерял сознание.
***
Треск от пламени пожара и далёкие выстрелы – первые звуки, которые пробудили патрульного. Коваль с трудом разлепил веки, покрытые пылью. В голове – шум, в горле – тошнота. Почти мгновенно адская боль разорвала его мозг: «Аааа!».
Солдат стиснул зубы. Частое дыхание делало состояние чуть более терпимым. Череп ныл, в затылке стреляло, лоб казался очень тяжёлым. Спустя пару минут, даже малозаметное покалывание в нижних конечностях стало нестерпимым, мучительным. Он только сейчас понял, что с силой сжимает руками собственные бёдра. Аккуратно подняв окровавленную голову, ефрейтор увидел, что его ноги придавлены к земле куском бетонной плиты. Вся форма была покрыта землёй, кирпичной крошкой, грязью и битым стеклом окон. В местах, где ткань порвалась, виднелось исполосованное ссадинами тело. В нескольких метрах впереди догорал сбитый вертолёт, спровоцировавший пожар на руинах «дежурки». Металлическая птица превратилась в оплавленный погнутый каркас неправильной формы. А рядом с техникой дотлевало изуродованное тело сержанта.
– Какого