Я завистливо сглотнула, не чувствуя ни малейшей неловкости. Не такое видеть приходилось. Будем считать, что тут кино для взрослых с эффектом присутствия. Нет, Карим, определенно, был хорош! Право слово, хорош! Так и хочется попробовать его смуглую кожу на вкус, ощутить горячий поцелуй… пусть у него жены там, но я-то здесь! Мне ж не замуж, мне только попробовать! Породистые самцы на дороге не валяются!
Парочка, наконец, поняла, что они не одни. Эвелин замерла и завизжала. Карим укоризненно посмотрел на ворвавшихся. С одной стороны, мне было немного совестно – так обломать людям свидание. С другой – брюнетка заслужила. Нечего о принцессе гадости говорить и дорогу перебегать.
Дальше были ожидаемые упреки, возмущение и негодование, обрушившиеся на голову распутницы. Прижимая к груди свое платье, она глотала слезы, даже не пытаясь оправдываться. Я же жадно рассматривала Карима, который, с сожалением покинув место у камина, накинул на плечи длинный блестящий халат. Халат он демонстративно не завязал, и я могла наслаждаться видом крепкой груди, подтянутого живота, дорожкой черных волос, спускающихся к органу, не закончившему свою работу. Я тяжело вздохнула. Такое добро пропадает! Сегодня точно пропадет.
Баронесса ахнула, подбежала ко мне, закрыла глаза мягкой ладошкой и меня незамедлительно вытолкали из покоев разврата. За мной выскочили покрасневшие фрейлины. Я озабоченно поинтересовалась, не нанес ли вреда этот ужасный варвар нашей подруге, ведь так громко стонать без причины не станешь. Наверняка у нее что-то болит! Баронесса что-то прошипела сквозь зубы. Другие фрейлины бубнили уклончивое и утешительное, а рыжая посмотрела с ненавистью.
– Что теперь будет с лирой Эвелин? – спросила я уже у дверей своей спальни.
– Известно что – отправят в монастырь Святой Бригитты на покаяние.
– Но монастырь для падших женщин! – наивно захлопала глазками я. – Каждая может упасть в обморок! Вы же сами только что уверяли меня, что Карим ничего ей не сделал, что он оказывал помощь? Хорошо, что он оказался рядом, смог расшнуровать корсет и согреть бедняжку у камина! Неужели всех, упавших в обморок, отправляют на покаяние?
Кто-то, не сдержавшись, громко хрюкнул. Остальные посмотрели на меня с жалостью. Я с честью выдержала взгляды, сохраняя наивное выражение.
– Завтра поблагодарим его за спасение нашей фрейлины,– непреклонным тоном сказала я и, пожелав спокойной ночи, с гордым видом удалилась в опочивальню.
Глава 3
Утром я по привычке встала рано и собралась на пробежку. Бегать, когда все еще