Следователь громко фыркает и опускается на стул, глядя на меня не то насмешливо, не то снисходительно.
– У него нет причин мне за… – Начинает мужчина и тут же осекается. Что-то происходит в его голове. Что-то щелкает. Начитается какой-то очень усердный мыслительный процесс. Его лицо разглаживается. Взгляд меняется. Он выглядит так, будто, внезапно понял что-то очень важное, и в этот момент мне становится очень-очень жаль, что я не умею читать еще и мысли. Надежда снова пробуждается в моей груди, заставляя расправить плечи и сесть ровнее. Я сглатываю и смотрю на следователя, ожидая его дальнейшей реакции.
Мужчина молчит очень долго. Размышляет. Смотрит то на меня, то в сторону. Хмурится. Качает головой. Откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди, и вперивается пронзительным взглядом в мое лицо. Сужает глаза и кривит губы.
Я начинаю волноваться все сильнее и ерзаю на стуле.
– Что люди чувствуют, когда врут? – Неожиданно спрашивает Вадим Александрович, вгоняя меня в ступор.
– Э… ну… – От непредвиденного вопроса я теряюсь. Прочищаю горло, заправляю прядь волос за ухо и снова складываю ладони между колен, чтобы унять нервозность. – По-разному. Это зависит, о чем человек врет. И насколько это для него важно… Это… сложно.
Следователь хмыкает и кивает. Встает со стула и идет к двери. Открыв ее громко кричит в коридор.
– Приведи, Ермолаева.
Возвращается к столу, но не садится. Стоит сбоку от меня, и глядя сверху вниз говорит:
– Неделю назад была убила шестнадцатилетняя дочь бизнесмена Ласнецова. Все улики указывают на ее парня. Но я не… – Следователь не успевает договорить, в комнату вводят ссутулившегося высокого парня лет двадцати на вид. Я бросаю непонимающий взгляд на следователя, но тот больше не смотрит на меня. Он берет стул, ставит сбоку от стола, справа от меня и просит парня присесть. Я напрягаюсь. Не понимаю, что происходит. При чем здесь я, и что от меня требуется.
– Егор. – Начинает следователь, обращаясь к сидящему с опущенной головой парню. – Сорок восемь часов истекают, вечером я должен буду передать тебя в СИЗО. Возможно тебе есть что сказать.
Парень горько усмехается. Мне видно лишь его профиль, но этого достаточно, чтобы увидеть то, что он измучен, истощен и сломлен.
– Я все вам рассказал. – Глухо отзывается парень, так и не поднимая головы.
Чувствую, как моя голова тоже опускается, плечи сникают, на грудь будто наваливается тяжелая плита и придавливает меня. Мне кажется, что все вокруг теряет жизнь, все погибает, все исчезает. Остается лишь пустота и мучительная, невыносимо давящая безнадега.
– Зачем ты убил ее? – Неожиданно резким и грубым голосом спрашивает следователь, заставив парня резко вскинуть голову и уставиться на него.
– Я. ЕЕ. НЕ УБИВАЛ. – Четко разделяя слова, таким тоном, будто повторял это уже много-много раз, отзывается парень.
Чувствую, как