– А вы не пробовали найти работу? – спросил я.
– Я что, похож на человека, который может запятнать свои руки черным трудом?! – горделиво ответил он, словно бы исполняя роль «благородный янки в затруднительных обстоятельствах».
– Но, во имя Господа! Подумайте о позоре, который вы навлекли на…
– Нет никакого позора, – мотнул головой Хоскинз. – Мой отец давно умер, а моя мать, сестры, жена – все они теперь не узнают, что стало со мной. Я не опозорен ни в чьих глазах: во всяком случае, в глазах тех, чье мнение для меня хоть что-то значит. И посмотрим, какие песни вы сами затянете через несколько месяцев, когда в полной мере испытаете то же, что и я!
– Но работа…
– Да, хорошо, что вы мне это напомнили: работа есть работа. Я, как видите, все-таки нашел ее – и теперь постараюсь достичь в ней не меньшего успеха, чем когда мне доводилось блистать на сцене. Так что руки вверх, будьте любезны! Право слово, мне повезло: практиковаться лучше на знакомых… Вы согласны?
Мы не нашли, что ему возразить, и Хоскинз энергично обшарил нас, перекладывая в свои карманы все мало-мальски ценное.
Затрудняюсь утверждать, что мы в результате много потеряли, потому что тем же вечером и на тех же темных улицах по пути к дому Кертиса нас еще несколько раз останавливали, на сей раз вовсе незнакомые люди, но одержимые той же целью. Так что, не избавь нас от денег Хоскинз, это неминуемо произошло бы после.
Судя по всему, многие сейчас решили, что уличный грабеж является вполне почтенным промыслом. Я подумал, что если ситуация будет и дальше развиваться в том же духе, то вскоре мы перестанем отличаться от обитателей архипелага Силли, которые добывают все нужное для жизни путем обмена[10], пусть иногда принудительного.
Кертис, по-видимому, был дома, но дверь, несмотря на наш настойчивый стук, не открывал. Оставалось предположить, что он пьян до бесчувствия. Помня, какую встречу оказал нам Прескотт, мы обошли дом с большой осторожностью, ежеминутно опасаясь угодить в капкан или задеть тросик настороженного самострела. Мы ничего не увидели через нижние окна, но нашли лестницу, поднялись по ней на второй этаж – и там, все еще незамеченные, обнаружили нашего друга, стоящего посреди освещенной комнаты.
Мы замерли, пораженные. Кертис был щегольски одет – безупречный вечерний костюм, лакированные штиблеты, кожаные перчатки, – словно готовился к свадьбе или званому визиту. Он стоял перед большим столом, на котором в странном порядке располагалось спиртное – портвейн, шампанское, виски «Бурбон», несколько бутылок абсента, – а также разного рода средства, связанные с употреблением наркотиков: шприц для подкожных инъекций,