– Все это трепотня, вы говорите наобум. Никто не видел этого ножа.
– Вот он.
Виктор Данэгр отшатнулся. Бывший инспектор продолжил:
– На нем видны следы ржавчины. Я должен объяснять вам, откуда она взялась?
– И что с того? Вы раздобыли ключ и нож… А кто может доказать, что они мои?
– Прежде всего слесарь, а потом продавец, у которого вы купили нож. Я уже освежил их память. Когда они увидят вас, то непременно вспомнят.
Он говорил сухо и жестко, с убийственной определенностью. Данэгр сжался от страха. Ни следователь, ни председатель суда присяжных, ни помощник генерального прокурора не вникали в дело так глубоко, не видели его так отчетливо, да он и сам уже многое забыл.
И все-таки он постарался напустить на себя безразличный вид:
– И это все ваши доказательства?
– Есть еще одно. Совершив преступление, вы ушли тем же путем. Но когда очутились в гардеробной, вас охватил страх и, чтобы не упасть, вам пришлось опереться о стену.
– Откуда вы знаете? – прошептал, заикаясь, Виктор. – Этого знать никто не может.
– Правосудие не может, потому что никому из этих господ не пришло в голову взять свечку и хорошенько осмотреть стены. Но если бы они потрудились, то увидели бы на белой штукатурке бледное красное пятнышко, правда достаточно четкое, чтобы обнаружить отпечаток вашего большого пальца, измазанного кровью, которым вы прикоснулись к стене. Надеюсь, вы не станете отрицать, что в антропометрии это один из главных способов идентификации.
Виктор Данэгр побледнел как полотно. Капли пота стекали по его лбу и падали на стол. Он смотрел безумными глазами на этого странного человека, который описывал его преступление, словно присутствовал при нем, как невидимый свидетель.
Он опустил голову, бессильно признавая свое поражение. Уже много месяцев он сражался со всем миром. Но сейчас почувствовал, что против этого человека он не выстоит.
– Если я верну жемчужину, – пробормотал он, – сколько вы мне дадите?
– Ничего!
– Вы что, смеетесь? Я отдам вам вещь, которая стоит тысячи или даже сотни тысяч, и не получу ничего взамен?
– Почему же? Получите свою жизнь.
Несчастный содрогнулся. Гримодан добавил почти мягко:
– Послушайте, Данэгр, эта жемчужина для вас не имеет никакой цены. Вы не сможете ее продать. К чему ее хранить?
– Есть же скупщики… и когда-нибудь по любой цене…
– Когда-нибудь будет поздно.
– Почему?
– Да потому, что правосудие снова заинтересуется вами, и на сей раз, имея улики, которые я им представлю: нож, ключ, отпечаток пальца, – вы пропали, дружище.
Виктор обхватил голову руками и задумался. Он чувствовал, что пропал, окончательно пропал, и одновременно на него навалилась огромная усталость, неистребимая потребность в отдыхе и покое.
Он прошептал:
– Когда она нужна вам?
– Сегодня. Даю не больше часа.
– Или?
– Или я отправлю государственному прокурору письмо