1
Нью-Йорк. Ноябрь 1891 года
Войдя в зал, Камилла первым делом нашла глазами бармена Делани.
Одного взгляда на него было достаточно, чтобы моментально оценить обстановку: если он с тревогой смотрел из стороны в сторону, это означало, что в баре присутствуют либо детективы из местного полицейского участка, либо агенты Пинкертона, либо владельцы отеля, а если его голова была опущена, это был знак, что в баре уже слишком много девушек. Если же он смотрел вверх, это значило, что, даже если ты нашла клиента, все спальни заняты. И только если он просто улыбался, Камилла Грин понимала, что ей можно остаться в баре.
Делани натянуто улыбнулся и, как только Камилла кивнула ему, давая понять, что все поняла, тут же отвернулся, чтобы обслужить посетителя. В баре было многолюдно и шумно – звуки стоявшего в дальнем углу фортепьяно были едва различимы на фоне нестройного хора голосов каменщиков, уличных торговцев, портовых грузчиков и матросов. Камилла увидела по меньшей мере шесть знакомых ей девушек. Вероятно, Делани решил, что для субботнего вечера, когда заведение переполнено, это не так уж много. Чем больше юбок с оборками, тем дольше задерживаются мужчины и тем больше напитков они заказывают.
Но тут Камилла заметила, как одна из девушек поднимается по лестнице с клиентом. Бармен поднял глаза и пожал плечами. Размышляя, стоит ли здесь оставаться, женщина обвела взглядом зал в поисках потенциальных клиентов, которые могли бы заказать для нее выпивку, чтобы скоротать время, и не увидела никого, кто улыбнулся бы ей или хотя бы посмотрел на нее. «Эх, лет десять назад вы шеи свернули бы, глазея на меня!» – подумала Камилла. В последнее время ей все больше приходилось работать на улице, где сумерки и тени помогали скрыть возраст.
После холодной улицы в баре было тепло и уютно, и женщина немного помедлила, прежде чем убраться оттуда. Ей никак нельзя было еще один вечер оставаться без работы – тем более в субботу. Уже в течение трех дней две ее крошки не видели ничего, кроме пшенной каши.
Она решила поработать немного на близлежащих улицах и, если ничего не выйдет, вернуться: к тому времени мужчины будут пьянее и менее разборчивыми.
Но не успела женщина отойти на расстояние десяти ярдов от двери, как услышала его голос:
– Привет… Вы искали кого-нибудь?
Камилла обернулась. Она не видела и не слышала, чтобы кто-то последовал за ней. Перед ней стоял неприметный мужчина среднего роста с каштановыми волосами и аккуратно постриженными усами и бородой. В баре он не привлек ее внимания. Выглядел этот человек достаточно прилично. Вполне подходящая кандидатура.
– Возможно, сэр, – ответила ему Камилла. – А вы искали себе даму на вечер?
– Да… искал.
На мгновение он опустил глаза, будто устыдившись своего признания. Это ей понравилось.
– Вы не хотите вернуться? Мы могли бы подождать минут десять, пока освободится номер.
– Нет… По-моему, там слишком шумно.
Может быть, и так, подумала она. Но скорее всего, ему не хотелось, чтобы люди видели, как он поднимается в номер с девушкой. Камилла увидела, что он бросил взгляд в сторону переулка за ее спиной.
– Хорошо. Один доллар, – улыбнулась она и подождала, пока деньги окажутся у нее в руке, после чего добавила: – Не кусаться и не рвать на мне платье, иначе это будет стоить вдвое дороже.
Пройдя до середины переулка, Камилла прислонилась к стене дома и приподняла платье. В этот момент раздался какой-то шум. Она резко повернула голову и увидела, что из бара, громко разговаривая, вышли трое мужчин.
Клиент придвинулся ближе к ней, чтобы заслонить ее от нескромных взглядов. Он не смотрел в сторону мужчин, но, казалось, видел боковым зрением каждое их движение. Было заметно, как напряглось его тело. Женщина уже испугалась, что он передумает и попросит назад свои деньги. Однако голоса стихли, и незнакомец расслабился. Теперь вечернюю тишину нарушало лишь цоканье копыт запряженных в кебы лошадей на Кэтрин-стрит и гудки пароходов, доносившиеся из расположенных неподалеку доков.
– Ну, давайте, – сказала она, подняв платье и нижнюю юбку до пояса.
Нижнего белья на ней не было, и она привычно ждала, когда он проникнет в нее.
Однако проникновение оказалось гораздо более глубоким, нежели Камилле доводилось испытывать когда-либо прежде, а снаружи она ощутила какую-то странную, теплую влагу.
У нее перехватило дыхание, когда он заглянул ей прямо в глаза.
– Не двигайся, – услышала женщина его голос. – Будет только хуже.
Она почувствовала, как он затрясся в процессе семяизвержения, и поняла, что внутри нее продвигается все дальше вглубь лезвие ножа. Железные