Лидия хотела что-то добавить, но вместо этого ее стошнило.
Быков осмотрелся. Улица выглядела так, словно по ней прошла колонна танков, громя все на своем пути. Невозможно было даже определить, та ли это улица, на которой их подхватил смерч. От вывесок, кафе и храмов остались лишь груды развалин. Все было завалено грязью и мусором. Там и сям бились и подпрыгивали рыбы, принесенные сюда из моря.
Со всех сторон звучали сирены съезжающихся машин.
– Поехали, – предложил Быков.
– Куда? – спросила Лидия, вытирая рот ободранной рукой.
Она была босая и без большей части одежды.
Быков отвел взгляд и ответил:
– В больницу. А дальше видно будет.
Глава 3. Проект
Антонио Маркес, он же Антон Марков – в далеком прошлом, встретил гостей в аэропорту Малаги. Поезда в Санлукар-де-Баррамеда не ходили, а для того, чтобы ехать рейсовым автобусом, пришлось бы ждать до утра. Можно было арендовать автомобиль, конечно, однако после долгого перелета никому из троих путешественников садиться за руль не хотелось. Маркес пошел им навстречу… Вернее, поехал.
– Дорога займет около четырех часов, – предупредил он дочерей, когда получил от них весь комплекс объятий и поцелуев.
При знакомстве с Быковым он ограничился рукопожатием, память о котором до сих пор сохранялась в неосторожно подставленной ладони. Рука у Маркеса была крепкая, взгляд – твердый, подбородок – волевой. Он производил впечатление человека сильного, жесткого и самоуверенного. И, по мнению Быкова, это был не тот случай, когда впечатление оказывается ошибочным.
– Садись впереди, Дмитрий, – распорядился (именно распорядился, а не предложил) Маркес. – Расскажешь по пути, как спас моих девочек.
– Я не спасал, Антонио, – возразил Быков. – Это было Провидение… Судьба… Не знаю.
– Он скромничает, папа, – заявила Лидия. – Все дело в том, что мы держались вместе. Втроем мы оказались слишком тяжелыми, чтобы поднять нас достаточно высоко.
– Вздор! – отрезала Анна. – Там крыши летали. Хотя… – она дернула плечами и признала: – Поодиночке мы могли пострадать куда сильнее. Кто-нибудь мог даже погибнуть.
– Я тоже так считаю, – согласился Маркес, включая зажигание. – Есть только одно возражение.
– Какое? – удивились дочери.
– Перекладывать ответственность на провидение и судьбу некорректно. Дмитрий обезличивает Господа Бога. То есть сам он, видите ли, личность, а Бог у него – то ли провидение, то ли судьба, не поймешь какого рода.
Челюсть у Быкова отвисла. Ему давно не приходилось видеть людей по-настоящему набожных, это стало как-то несовременно. Одно дело порассуждать о перерождении и бессмертии души и совсем другое дело – признавать существование не просто высшей силы, а кого-то вполне реального, одушевленного, способного управлять человечеством и его отдельными представителями.
– Вы… э-э, верите в… э-э, Бога? –