а внутри еще фунт – будто подарок в обертке.
– Вот, – сказала она,
но при чем тут деньги?
– Я устроюсь и позвоню.
Держись. Постарайся не злить его.
Скажешь – не видела, как я ухожу.
Пусть верит, что я вернусь.
Чтоб не искал.
Вот и все.
Я смотрела на нее из окна.
Боялась – что будет, когда
папа вернется домой и увидит:
его подруга ушла.
И на столе в коридоре кольцо —
тот самый красный рубин, который носила
мама;
давно, когда папа любил ее,
очень любил.
Трасса M5
Наверное, эта дорога самая длинная в мире.
Бетон, бетон, бетон.
Кручу в руках телефон, слежу по карте,
как мы движемся по неровной синей линии. Скоро Бьюд.
Представляю себе: еще месяц назад я бы ехала и
отправляла бы Джеки глупые смайлики,
смешные фото
всяких чудиков в автобусе —
спят с открытым ртом!
А сейчас некому писать
и некуда возвращаться.
Надеюсь, в жизни Келли-Энн найдется
место для меня.
Бетон, бетон, бетон.
Самая длинная дорога в мире.
Бьюд
Лопаты и ведра
висят под тентом.
Над головой кричат белоснежные чайки.
Стайка девчонок под моросящим дождем. Болтают,
давятся мороженым из вафельных рожков.
Одна из них вдруг отстает,
но потом догоняет подруг:
– Подождите!
С рюкзаком за плечами
спускаюсь
по ступенькам автобуса,
шагаю по тротуару,
вдыхаю соленый воздух.
На клочке бумаги записан адрес,
в телефоне карта.
Две мили до Келли-Энн.
Насовсем
Мужчина в клетчатой футболке
открывает мне дверь.
– Э-э-э? – Откровенно уставился на мою распухшую щеку.
– А Келли-Энн дома?
Плечи горят,
снимаю рюкзак.
– Келс? Не-а.
Сомневаюсь, что мы ее снова увидим.
Свалила, и вроде как – насовсем.
Мужчина поднимает с коврика рекламу,
просматривает,
выходит из квартиры,
опускает всю пачку в мусорный бак.
– Она в Абердине.
Работает продавцом. Задолжала мне за квартиру.
Он ковыряет в ухе, разглядывает свой палец,
как будто наковырял что-то интересное.
– А ты позвони ей. Может, ответит.
– Да, конечно.
Не стану же я говорить,
что Келли-Энн давно мне не отвечает.
Звонить? Да какой смысл —
если она в Абердине,
а я приехала в Корнуолл.
Между нами вся страна.
– Что, проблемы?
Мужчина смотрит на мой рюкзак.
– Я, наверное, пойду, – говорю ему.
– Тебе есть куда идти?
Смотрит