– О. – Она совершенно спокойна. Бормочет:
– Шесть по горизонтали.
Место жительства: три буквы.
Я тереблю рукав, натягиваю на ладошку.
Шепотом подсказываю ей:
– Дом…
Марла считает клеточки.
– А, ты дома.
Дом. Точно. Подходит!
Кроссворды
Папа всегда говорил загадками.
Намеки, подсказки,
пересечение слов
в
е
г о р и з о н т а л ь н о,
т
и
к
а
л
ь
н
о,
зачем все так усложнять?
Я умею разгадывать кроссворды.
Но никогда не могла понять своего отца.
Устал
Папа всегда разговаривал громко,
у него такой голос.
Ну, покричал, вот и все,
а потом тишина.
Но меня просто трясет от этого крика.
– Эллисон! Эллисон?
Сколько раз повторять —
не бросай обувь где попало!
Да, мои школьные туфли рядом с диваном.
Я сбросила их и уселась читать.
Кроссовки в ванной:
забыла убрать, после душа.
(Келли-Энн еще не жила у нас;
она-то потом меня научила держаться от папы подальше).
Мне тогда было лет семь;
иногда просыпалась в мокрой постели.
– Эллисон! Обувь должна быть на месте!
Эллисон? Где ты?
Уж точно не уборкой занимаешься.
Он тяжело поднимался
по лестнице.
– Неужели это так трудно?
Разве я многого требую?
– Чистый дом – это не так уж много.
Я же прав?
Так?
Мне казалось, стены дрожали от этого крика.
Вот-вот потолок упадет.
Я вышла из комнаты.
– Папа, прости.
Сейчас уберу.
И разрыдалась,
зашмыгала, из носу потекло.
Даже в горле забулькало.
И он
смягчился.
Наклонил голову и внимательно посмотрел на меня.
– Господи, Эл, я ужасно устал.
Все из-за этого.
Не реви. Мне, наверное, нужно отдохнуть.
Все в порядке?
Если папа бы просто обнял меня тогда —
я бы поняла, что он вовсе не хотел кричать,
что он меня любит.
Не обнял.
Вошел в свою спальню,
сбросил на пол ботинки, одежду,
упал на кровать и заснул.
Вот в чем дело.
Это правда!
Он действительно очень устал.
Во время рекламной паузы
Марла на пару минут задремала.
Вдруг вскидывает голову.
– Где Мэри?
Вцепилась в кресло.
– Я не знаю, где Мэри.
Поднимаю обе руки – не знаю!
– Я кушать хочу.
И тычет в меня пальцем, будто бы я
морю ее голодом.
– Ладно, я что-нибудь приготовлю.
Что вы