– Мухи мешают только в вашем сборочном цехе. Мешают этой важной работе. Тут нужно проножку чистить, а она без всякого дела.
– А ты сколько проножек зачистил?
Девочки притихли, но было видно: притихли только для того, чтобы услышать его ответ и смеяться над ним еще больше, еще веселее. Игорь не хотел потешать их:
– Я отказался от этой глупой работы. Я думаю и без меня найдутся охотники чистить разные проножки, сороконожки.
– А ты что будешь делать?
Рыжая девочка спрашивала со спокойной улыбкой, приятным грудным голосом, очень теплым и без насмешки. И никто больше не хохотал. Игорь был доволен успехом: он умел вызвать к себе уважение. И на вопрос постарался ответить с достоинством:
– Я, синьориты, еще посмотрю: думаю, роль для меня найдется.
Впечатление было такое, какого он хотел. Девочки посмотрели на него с уважением, но Клава неожиданно сказала, отворачиваясь:
– Роль для тебя уже нашлась: шута горохового.
И тут все девочки громко захохотали, даже глаза их увлажнились от смеха. Игорю пришлось заинтересоваться волейбольной партией и отойти от них. Но в общем этот разговор его не особенно смутил. Конечно, Клава Каширина у них бригадир, конечно, она может позволить себе назвать Игоря шутом гороховым, а они будут смеяться. Но вот другая, рыжая, эта не очень смеялась. Кто она такая? Пробегающего Рогова Игорь спросил:
– Кто эта рыжая?
– Рыжая? А это Лида. Лида Таликова, бригадир одиннадцатой.
Ого, тоже бригадир, а не очень смеялась.
В спальне, когда все собрались, Игоря приятно поразило, что никто не вспоминал о его уходе из цеха, все держали себя так, как будто в бригаде ничего не случилось, каждый занимался своим делом, читали, писали. Санчо и Миша Гонтарь играли на диване в шахматы. Нестеренко разложил на полу газеты и разбирал на них какой-то странный прибор, весь состоящий из пружин и колес. Игорь ходил один по комнате и стеснялся спросить, что это за прибор. На дворе заиграли короткий сигнал, Нестеренко удивленно поднял голову:
– Да неужели на рапорты? Ох, и время ж бежит! Саша, пойди, сдай рапорт, а то у меня руки.
Он расставил черные пальцы, Александр Остапчин, помощник бригадира, повертелся перед зеркалом, посмотрел на всех красивыми глазами:
– И хитрый же у вас бригадир! Это, значит, с Алексеем разговаривать насчет Мишиных ногтей?
Все улыбнулись. Нестеренко ответил хмуро:
– Ну и поговоришь, чего там. Скажешь, этот франт не успел. Да ведь ты любишь поговорить, для тебя будет… вроде прокурорская практика. А если Гонтарю попадет, тоже не жалко.
Он бросил убийственный взгляд на Гонтаря. Гонтарь крякнул и с досадой хлопнул себя по затылку.
Остапчин еще раз глянул в зеркало и выбежал из спальни. Игорь спросил:
– Товарищ Нестеренко, что это такое?
Нестеренко поднял голову, неохотно повел глазом на Игоря и махнул рукой, что, безусловно, могло обозначать только