Итальянские каникулы. Ciao, лето!. Александра Владимировна Хоменок

на носочки, Пиро, чей-то итальянский сын, улегся прямо на пирс и застыл, держа козырек кепки, чтобы ту не унесло. У него слишком длинные и волосатые ноги. Первому я завидую, второго – стесняюсь. Как здорово быть настолько бесстрашным, чтобы вот так показывать себя, да еще и лежа на венецианском бетоне. Тата и Реня, вторая старшая девочка в группе, в завязанной под грудью рубашкой совсем придавили меня, в углу меня не будет видно, поэтому я смело щурюсь и не улыбаюсь. Солнце-вспышка делает нас всех немного бледнее и злее.

      – Я хочу е-е-е-есть, – клянчит кто-то сзади.

      У меня с собой ноль припасов и минус карманов. Я пожимаю плечами.

      Куча рассыпается, как раз когда Ирина оборачивается. Она машет рукой «пошли» и мы мигом заполняем пешеходную дорожку.

      – А где наши, остальные? – спрашиваю я Риту.

      – А, вон. – Она машет рукой в сторону воды и тянет меня за руку. – Давай, идем.

      И точно, Димка и Рома стоят к нам спиной, широко расставив ноги. Ленка и Олька, подбоченившись, стоят вплотную к их спинам. Всех их разбирает хохот.

      – Ну дают, – успеваю сказать я, перед тем, как Рита переходит на бег, подтягивая и меня за собой.

      Зря Ирина Димку отругала, придется Венеции принять дозу заправской мальчишечьей мочи.

      – Ждем еще пятнадцать минут, – говорит Ирина и дети рассыпаются кто куда по причалу.

      Я подхожу совсем близко к воде, за мной никто не смотрит. А я смотрю на море. Оно упирается в бордюр и больше не течет. Венеция это вода. Она зеленая и треплет бетон причала. Я боялась, что меня укачает, что сваи не выдержат моего веса и обрушат подо мной мостовую, а на меня – дом с колоннами. Но ничего не происходит. Странно, но когда ты в жерле, уже не думаешь о том, что горишь, просто принимаешь все как есть.